Приезжающие в Японию иностранные туристы видят чистые, безопасные улицы, заполненные аккуратными, хорошо одетыми людьми. Они практически не встречают знакомых признаков городской бедности, таких как трущобы, разукрашенные гангстерскими граффити, или бездомных, просящих милостыню на улице. Это поверхностное впечатление помогает поддерживать международную репутацию Японии как страны экономической справедливости и равенства. Да и сами японцы многие годы лелеяли этот имидж. Однако сейчас мы знаем, что это миф.
Разумеется, как и многие мифы, этот образ тоже некоторым образом связан с реальностью. В 1970-е годы экономическое неравенство в Японии было минимальным, практически идентичным ситуации в скандинавских странах. Однако в 1980-е разрыв в уровне доходов начал увеличиваться. К 2009 году статистический показатель степени расслоения общества, известный как индекс Джини и являющийся стандартной единицей измерения неравенства, достиг 0,336, выведя Японию на восьмое место среди 35 стран-участниц Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Несмотря на то, что, с точки зрения экономического равенства, Япония все еще опережает такие страны, как Соединенные Штаты и Великобритания, вырос разрыв с европейскими странами, включая Германию и Францию, не говоря уже о Скандинавии.
Скрытая бедность в культуре стыда
В самой Японии миф об экономическом равенстве начал рушиться в начале этого века. Однако даже когда продолжающееся увеличение разрыва в доходах стало очевидным, японцы никак не могли осознать, что в их благополучном обществе существует собственная проблема бедности.
В нашем случае речь не идет о «тотальной бедности», под которой понимается крайняя обездоленность в отношении таких базовых нужд человека как еда, одежда и жилье. Хотя этот вид бедности все еще остается главной проблемой развивающихся стран, государства с индустриальной и переходной экономикой сталкиваются скорее с таким феноменом, как «относительная бедность». В любом отдельно взятом обществе под относительной бедностью понимается уровень доходов, находящийся ниже принятого в этом обществе минимального стандарта благосостояния.
Относительная бедность остается серьезной проблемой даже в странах ОЭСР с самым большим ВВП на душу населения, и большинство правительств рассматривают ее именно в этом ключе. Подробные статистические данные о бедности и информация о мерах борьбы с этим явлением находятся в открытом доступе на правительственных сайтах большинства стран ОЭСР. В рассчитанной на 10-летний период стратегии развития Евросоюза «Европа 2020» установлена цель достичь уменьшения уровня бедности «как минимум на 20 000 человек, находящихся в пределах или на грани бедности и социальной изоляции» к 2020 году.
Однако в Японии серьезные попытки решить эту проблему были предприняты лишь недавно. Даже управленцы и ученые многие годы продолжали оставаться под чарами мифа об экономическом равенстве. В 1960-е гг. правительство прекратило вести статистику и подсчитывать национальный уровень бедности, из-за чего оценка масштабов проблемы значительно усложнилась. Хотя государственная социальная помощь для малоимущих семей существовала, лишь 1% населения получал ее, при том, что практически все получатели были либо инвалидами, либо пожилыми гражданами без пенсий.
Однако объяснением такой низкой востребованности социальной помощи, как и невозможности признать необходимость в ее увеличении, является тот факт, что бедность в Японии принято тщательно скрывать. В обществе экономического равенства бедность считается признаком неудавшейся личности. Более того, потребность в социальной помощи считается постыдной и бросает тень на всех членов семьи, включая дальних родственников, из-за чего сделать этот шаг становится чрезвычайно тяжело вне зависимости от того, насколько стесненными оказываются обстоятельства. Именно это чувство стыда заставляет людей скрывать любые внешние признаки нужды. Поэтому они идут на любые жертвы, стараясь одеваться респектабельно, даже если ради этого приходится брать деньги в долг или ограничивать себя в еде. В прошлом бездомных в метро, например, считали или алкоголиками, или неудачниками, которые сами виноваты в своих бедах, но никак не жертвами социального неравенства.
Отношение начало меняться в 2008 году. В период экономического спада, спровоцированного кризисом субстандартного ипотечного кредитования в США, стало ясно, что тяжелые обстоятельства могут ввергнуть в пучину бедности абсолютно любого человека. Люди были шокированы, узнав, что даже в стране с признанной системой всеобщего медицинского страхования примерно 30 000 детей вообще не имеют медицинской страховки. Когда Демократическая партия Японии пришла к власти в 2009 году, положив конец долгому правлению Либерально-демократической партии, в первую очередь были опубликованы цифры, касающиеся относительной бедности в Японии. Согласно этим данным, общий уровень бедности среди детей достигал 15,7%, а среди семей с одним родителем – 50,8%. По данным Министерства здравоохранения, труда и социального обеспечения, к 2012 году эти цифры выросли до 16,3% и 54,6% соответственно.
Дети и заколдованный круг бедности
ДПЯ определила несколько новых стратегий для решения проблемы, среди которых всеобщее пособие на содержание ребенка и бесплатная средняя школа. В 2012 году, вслед за Великим восточнояпонским землетрясением, ЛДП вернулась во власть. Однако к тому времени, благодаря прессе и различным исследованиям, мрачная правда о детской бедности в Японии оказалась раскрыта. Бедные были везде, и беспокоящие последствия их положения уже нельзя было игнорировать.
В 2009 году Министерство образования, культуры, спорта, науки и технологии опубликовало исследование, в котором была выявлена тесная связь между академической успеваемостью японских детей, измеренной с помощью общенационального теста достижений, предложенного шестиклассникам, и доходом их родителей. Естественно, в других странах об этой взаимосвязи давно знали, однако в Японии с ее давней традицией равных возможностей, воспринимавшейся как само собой разумеющееся, и бесклассовым обществом, даже государственные чиновники и работники системы образования оказались шокированы и встретили это достаточно тривиальное открытие возгласами удивления.
Моя собственная работа 2010 года, где подробно рассматривалась связь между здоровьем детей и доходом семьи, вызвала сравнимую реакцию изумления. Одновременно, в результате недавних исследований было выяснено, что детское ожирение, как и во всем мире, характерно для семей с низким уровнем дохода. Эти и другие работы, опубликованные в последние годы, заставили японцев признать факт, что даже в их, казалось бы, бесклассовом обществе растущее неравенство в уровне доходов семей серьезнейшим образом отражается на детях.
Отдельные свидетельства профессионалов, непосредственно работающих с детьми, пролили еще больше света на результаты воздействия бедности. Педиатры рассказывали о родителях, которым не удавалось продолжить лечение детей из-за высоких обязательных платежей, а также о тех, кто просил не забирать их детей в больницу, даже если они заболевали в школе. Учителя говорили о том, как тайком передавали карамель или пакеты молока учащимся, приходившим в школу не позавтракав, которым никак не удавалось сконцентрироваться на утренних уроках. Также была информация о детях, которые худели в период летних каникул из-за отсутствия возможности обедать в школе. В огромной степени благодаря вниманию прессы люди наконец начали понимать, что детская бедность представляет собой серьезную социальную проблему в Японии.
Слишком мало и слишком поздно
В 2013 году в ответ на растущее беспокойство парламент единогласно принял Акт о детской бедности, в котором очерчивались некоторые меры для борьбы с проблемой. В 2014 году кабинет министров предпринял следующий шаг на этом пути, утвердив Основополагающие принципы борьбы с детской бедностью. В отличие от существующих мер, эти принципы провозглашали школы первичной платформой для внедрения мер по борьбе с бедностью. В 2015 году в рамках этой инициативы начали действовать первые крупные программы с государственным финансированием. Правительство премьер-министра Абэ Синдзо начало реализацию Проекта поддержки независимости семей с одним родителем и многодетных семей. В проекте бюджета на 2016 финансовый год, принятом 22 декабря прошлого года, были предусмотрены средства для увеличения «стипендий» (беспроцентных студенческих займов), пособий по уходу за ребенком (для семей с одним родителем) и субсидий для семей с двумя детьми и более.
Кто-то может сказать, что эти изменения – не более, чем косметическая попытка исправить изначально несовершенную систему. В области высшего образования, например, японское правительство не предоставляет даже обычных стипендий – только публичные займы, называемые сёгакукин. Процент третичных затрат на образование в расчете на семью остается одним из самых высоких среди стран ОЭСР. Что же касается пособия по уходу за ребенком, то уровень помощи, оказываемой правительством семьям с одним родителем, абсолютно недостаточен – максимум 42 000 йен в месяц на родителя с одним ребенком, плюс 5000 йен за второго ребенка, и по 3000 йен за каждого следующего ребенка. Уровень бедности семей с одним родителем (где этот родитель практически всегда - мать-одиночка) достигает 50%, несмотря на то, что 80% матерей-одиночек работают. Менее 20% разведенных матерей получают выплаты на содержание ребенка от отцов, в основном из-за того, что в Японии отсутствует система принудительной выплаты алиментов.
За последние годы количество семей, получающих социальную помощь, выросло, но остается в пределах 2% от общего количества населения. Всеобщее пособие по уходу за ребенком представляет собой слишком маленькую сумму, чтобы с ее помощью решить какие-то проблемы. Кроме того, в отличие от других стран, в Японии не обеспечивают жильем и не выдают продуктовые субсидии семьям с низким доходом. В то же время отчисления на социальное страхование, имеющие регрессивную структуру – например, отчисления на государственное медицинское страхование – ложатся на бедных неподъемным бременем.
Ослепленная мифом о равенстве и не замечающая бедности Япония не уделила должного внимания неимущим ни в своей социальной системе, ни в общественной политике. В результате она значительно отстает от других развитых промышленных демократий в вопросах борьбы как с бедностью в целом, так и с детской бедностью в частности. Такова ирония судьбы и следствие недолгого «золотого века» японского экономического равенства.
(Статья на японском языке опубликована 12 января 2016 г.)
