«Я тоже отаку и больна синдромом восьмиклассника», – говорит тайваньская писательница Ли Котоми, автор книг на японском языке, выросшая на японских аниме. Автобиографический рассказ о многочисленных «паломничествах отаку», неразрывно связанных с процессом изучения японского языка.
Синхронный бум аниме
Я – отаку.
Не уверена, имеет ли право носить звание «отаку» столь несведущий в «двухмерном мире» (персонажи и мир манга и аниме) человек, как я. Это может быть невежливо по отношению к настоящим отаку. Однако с точки зрения обычных людей, не интересующихся культурой аниме, наличие сомнений в своей подлинности – один из признаков отаку, поэтому я решилась на это признание.
Я выросла на тех же аниме, что и японские дети, и бум этих аниме случился на Тайване практически одновременно с Японией. В младших классах я увлекалась «Детективом Конан». Я не понимала шифров, записанных азбуками катакана и хирагана (12 том манга «Секрет луны, звёзд и солнца»), но это не мешало мне с головой погрузиться в борьбу Кудо Синъити с «Чёрной организацией». В 3-4 классах моё сердце покорил манга-журнал «Корокоро Комик» и я обзавелась коллекцией минимашинок 4WD, Би-дамана, гипер-йо-йо и бей-блейдом. В 5-6 классах я погрузилась в мир манга «Кардкаптор Сакура» и «Инуяся».
Больше всего воспоминаний у меня связано с «Покемоном». Неумение читать по-японски не мешало мне играть в одноимённую игру и раз в неделю смотреть аниме по телевизору (если мне не препятствовали родители). Я собрала множество фигурок Покемонов, видела все полнометражные фильмы, видео и ДВД. «Покемон: Мьюту против Мью» считаю настоящим шедевром и по сей день. Я знала о существовании Покемонов ещё до того, как они официально появились на Тайване. Однажды, когда мы только начали изучать иероглифы в школе, я заметила в магазине газету с броским заголовком «Карманные монстры». Прочитав статью, я узнала, что в Японии некоторые дети были госпитализированы после просмотра аниме.
Новость о «шоке от покемонов», спровоцированном просмотром 38-й серии «Покемонов», попала в тайваньские СМИ.
В то время на Тайване «Покемон» ещё не вышел в прокат, поэтому название сериала перевели дословно – «Карманные монстры». Через несколько лет на Тайване началась телетрансляция «Покемонов» (в китайском переводе – «Волшебное сокровище»), я случайно увидела 31-ю серию и сразу втянулась. Предыдущие серии были изданы в виде комиксов, а сериал я продолжала смотреть вплоть до поступления в старшую школу. 38-ю серию, вызвавшую «шок от покемонов», на Тайване не показывали и не издавали, поэтому на протяжении многих лет она казалась мне фантомом.
Песни из аниме как самоучитель японского языка
Хобби отаку значительно повлияло на процесс изучения японского языка.
В провинциальном городке, где я жила на Тайване, не было преподавателей японского, и в 8 классе я решила изучать язык самостоятельно. Сначала я выучила азбуку катакана, потому что с её помощью записывались имена Покемонов. Я уже неплохо владела английским, поэтому понимала, от каких слов происходят имена покемонов «Фриза» (freeze), «Санда» (thunder) и «Файя» (fire), и выучила катакану через английский. Я интуитивно открывала фонологические правила, например, что английское окончание «er» превращается в японском в удлинённый звук.
Хирагану я освоила с помощью песен из аниме. В лучших традициях представителя цифрового поколения я нашла в Интернете таблицу азбуки хирагана, подписанную латинскими буквами, и скачала видеоролик с тематической песней из «Покемонов», звучащей в начале фильма. Я включала ролик и записывала текст песни в Ворд, глядя в таблицу азбуки, а потом подписывала чтение слов латинскими буквами. Если в титрах встречались иероглифы, я писала их на китайском. Затем я распечатывала полученный текст и пела песню, стараясь запомнить буквы. Заодно я выучила японское чтение иероглифов – 君 (кими, ты), 好き (суки, любить), 少年 (сёнэн, мальчик) и 物語 (моногатари, история). Я с детства смотрела японские аниме только в оригинальной озвучке, и была покорена красотой японского произношения.
Текст песни из аниме, записанный мной на начальном этапе изучения японского языка. Запись изобилует ошибками. Японская азбука в моём компьютере ещё не была установлена (фото автора)
Немного подучив японский, я перешла на песни из «Детектива Конан», «Инуяся» и «Хикару и Го». А сколько воспоминаний связано с такими песнями, как «Time after time» Кураки Маи, «CHANGE THE WORLD» группы V6 и «Get Over» группы dream! Я не понимала смысла песен, но могла петь, воспроизводя звучание слов, и это казалось мне чудом. Я знала английский намного лучше, но почти не интересовалась западной музыкой и пела исключительно японские песни. Так я выучила множество слов и иероглифов – 翼 (цубаса, «крылья»), 羽ばたく (хабатаку, «махать крыльями»), 支える (сасаэру, «поддерживать»), 巡り逢う (мэгуриау, «встречаться»), 霞む (касуму, «затуманиваться»), 告げる (цугэру, «извещать»), 絶やす (таясу, «истекать»). Я плохо знала грамматику, но словарный запас у меня был богатейший. Острый ум помогал мне выстраивать ассоциативные цепочки и я без труда могла самостоятельно связать глагол «касуму» (затуманиваться) с именем персонажа Касуми из «Покемонов».
К серьёзным аниме для настоящих отаку («Сякуган но Сяна», «Харухи Судзумия», «Лаки Стар») я перешла в старших классах, когда стала жить одна в большом городе. Эти аниме оказали на меня огромное влияние. Как раз в это время помимо учёбы в школе я начала ходить на курсы японского языка раз или два в неделю и наконец-то обрела возможность изучать японский как положено, а не кустарным способом. Одноклассники дразнили меня «отаку», но увлечение аниме очень помогло мне в учёбе. После поступления в университет я практиковалась в языке, записывая текст ролей из любимых аниме. Это помогло мне улучшить навыки аудирования и письма.
Настоящий отаку не может не зайти в мейдо-кафе на Акихабаре. Омурайсу с картинками (фото автора)
Драгоценная шкатулка слов
Чем больше я совершенствовалась в японском языке, тем больше разочаровывалась в музыке жанра J-POP и песнях из аниме. Песни J-POP были все как на одно лицо, с ограниченным вокабуляром в пределах 3-го уровня экзамена «Нихонго Норёку Сикэн» (в то время существовало 4 уровня, самым трудным был первый). Я хотела расширить словарный запас, и бедный лексикон этих песен казался мне однообразным и непривлекательным. И тогда я узнала о существовании группы Sound Horizon. Их творчество открыло мне невиданно богатый мир японского языка – множество неизвестных иероглифов и идиоматических выражений, а также грамматических оборотов, которые я старательно учила для подготовки ко 2 и 1 уровню экзамена. Каждая песня дарила мне радость встречи с водопадом неизвестных слов. Именно благодаря песням Sound Horizon я выучила такие слова, как 伝承 (дэнсё, «передача «(традиций и пр.), 聖者 (сэйдзя, «святой»), 歪曲 (вайкёку, «деформация»), 冷雨 (рэйу, «холодный дождь»), 黄昏 (тасогарэ, «сумерки»), 遺志 (иси, «последняя воля»), 縊死 (иси, «повешение»), 叙事詩 (дзёдзиси, «эпос»), 幾星霜 (икусэйсо, «долгие годы»), 杳として (ётоситэ, «неизвестность»), 騙る (катару, «мошенничать»), 殺める (аямэру, «лишать жизни»), 麗しい (урувасий, «изящный»).
«Где ты собираешься их использовать?», – смеялись некоторые, но мне хотелось иметь как можно больше драгоценных камней в моей копилке слов. Даже если у камня необычная форма, он выглядит абсолютно непригодным и не обладает ни малейшей ценностью, в один прекрасный день этот камень тихо засверкает в лучах лунного света. Именно эта коллекция драгоценных камней сделала меня автором книг на японском языке.
Существует мнение, что «великий писатель использует простые и всем понятные слова для выражения глубоких мыслей», но я с этим не согласна. Писатель подобен глубоководной рыбе, вольготно плавающей по бескрайнему океану слов, и если эту рыбу поместить в тесный и мелкий пруд, пруд в конце концов иссохнет, а рыба умрёт. Чем богаче словарный запас – тем лучше. Предложения будут намного лаконичнее, если вместо описания «мало места, невозможно двигаться» просто сказать «тесный», вместо «мне всё надоело и опротивело» – «зашёл в тупик». Когда ткут полотно, в него вплетают дорогостоящие золотые нити. Чтобы создать высококачественный текст, я вплетаю в него трудные иероглифы и идиоматические выражения. Простые и понятные слова могут быть полезны политикам, чтобы люди пошли за тобой, но я не политик.
К тому же «слов, понятных любому человеку» не существует. Люди, кричащие «используйте всем понятные слова!», не включают в понятие «всех» меня 10 лет назад, когда я плохо владела японским языком. Я хочу писать не для неизвестных мне «всех», а для своего читателя. Я готовлю отменное блюдо с применением диковинного сырья, доставленного по спецзаказу, и оно стоит того, чтобы достать словарь, если попался незнакомый компонент. Японский язык для меня неродной, поэтому «трудные слова» на самом деле не такие уж трудные. Я каждый день читаю художественную литературу на японском языке. В мире на удивление много неизвестных слов, которые тихо ждут, когда я их обнаружу.
Возвращаясь к творчеству Sound Horizon, сопровождавшему меня в процессе изучения японского языка, хочу отметить, что я узнала о наличии в нём признаков «болезни восьмиклассника» только много лет спустя. А о существовании «болезни восьмиклассника», сопровождающейся такими симптомами избранности, как погружение в собственноручно созданную иллюзию с нереальным сюжетом, свободное оперирование редкими словами и понятиями – «миг», «рыдания», «кончина», «чистилище», «хаос», «смысл существования», «лунатик», «кот Шрёдингера», использование «аз есмь» и других диковинных местоимений для обозначения первого лица, а также заклинаний из магических эпосов, я узнала из шедевра аниме «Чудачества любви не помеха».
Впервые я приехала на Окинаву в составе тура, организованного фан-клубом Sound Horizon (фото автора)
Человек с «синдромом восьмиклассника» – милый персонаж
Персонаж с синдромом восьмиклассника – распространённое явление в двухмерном мире. В реальности мне тоже доводилось встречаться с такими людьми, среди них были японцы и иностранные студенты. Человек с синдромом восьмиклассника у многих вызывает жалость, однако мне он кажется милым. Такое состояние – это следствие неспособности управлять своей креативностью, стремлением к самовыражению и гипертрофированным эго, то есть особенностями пробудившегося подросткового сознания на этапе превращения из куколки в бабочку. Синдром восьмиклассника намного симпатичнее образа высокомотивированного бизнесмена с «болезнью сараримана», сохранившего гипертрофированное эго и свободно оперирующего понятием «консенсус» и другими малопонятными заимствованными терминами, или образа борца за хорошие манеры, не обладающего ни знанием, ни доказательствами, но делающего замечания окружающим: «Вышестоящим людям невежливо отвечать «Понял», или «Во внутренней переписке не употребляют фразу “Благодарим за постоянное сотрудничество”».
Я начала изучать японский язык и писать романы в восьмом классе. «Надоела японская музыка, внезапно перешёл на западную» – один из классических симптомов синдрома восьмиклассника. Я родилась и жила на Тайване, но внезапно отказалась от популярных китайских песен и увлеклась японской музыкой. В то время понятия «синдром восьмиклассника» ещё не существовало, но я была ярким представителем этого синдрома, переживала нелёгкие времена и искала способы справиться с плохо контролируемым эго и реализовать стремление к самовыражению. Упорное изучение языков, написание романов и процесс превращения в писателя помогли мне успешно сублимировать синдром восьмиклассника, и не будет преувеличением сказать, что именно синдром восьмиклассника служит источником моего творчества.
Я обращаюсь к вам, юноши и девушки с синдромом восьмиклассника во всей стране, во всём мире! Не стесняйтесь себя, относитесь к этому синдрому как к драгоценному дару небес!
Фотография к заголовку: Carlos / PIXTA
Статьи по теме
