Сэн-но Рикю: увлечение красотой природы и становление чайной церемонии

Традиция употребления чая зародилась в Китае, откуда распространилась по всему миру сухопутными и морскими путями. Там, где она появлялась, возникала уникальная культура, включавшая создание особой чайной посуды, сладостей и способов питья, лучше всего соответствующих особенностям каждого региона. Однако, наверное, только японцы стали настолько одержимы чаем, что создали для него особый архитектурный стиль чайных домов, а спроектировал чайную комнату минимального размера, предназначенную исключительно для чая, Сэн-но Рикю.

Увлечение чаем в Японии

Считается, что способ употребления чая путём измельчения в пыль зелёного чая и взбивания в чашке появился в Японии в конце XII века при торговле с Китаем эпохи Сун (960-1276). В то время власть в японском обществе перешла от аристократов к военному сословию, и новый способ чаепития распространился в основном в самурайской среде.

Рикю родился в 1522 году в знаменитом купеческом доме в Сакаи. Говорят, что он начал изучать чайную церемонию в возрасте 17 лет, когда получал образование и учился манерам в качестве наследника. В то время сёгунат Муромати (1336-1573), второй после камакурского сёгуната режим правления военного сословия, потерял контроль над многими регионами страны, постоянно происходили столкновения между военачальниками различных провинций. Город Сакаи процветал как центр торговли с китайской империей Мин (1368-1644), а с середины XVI века он стал международным торговым узлом, который также торговал с Испанией и Португалией.

В Сакаи активно проводился не только обмен между купцами, но и переговоры между торговцами и самураями, для которых, чтобы можно было общаться на равных, часто устраивались «чайные собрания» тякай, в ходе которых пили зелёный чай маття. Чтобы изготовить маття, собранные молодые побеги чая обрабатывают паром, а затем измельчают высушенный листовой чай в ступке, чтобы получить порошок. Для приготовления напитка порошок заливают горячей водой и взбивают, и у любителей чая появились предпочтения определённых типов использующихся для этого аксессуаров. Как и в Европе с появлением чая стали ценить китайскую чайную посуду, так и в Японии китайская керамика стала очень популярной.

Если европейцы стремились имитировать китайский фарфор, в Японии обратили внимание на керамику Корейского полуострова и использовать её как чайные чашки. Использовали и типы керамики, которых не было в Китае. Помимо чашек ценились и ёмкости для хранения чая – большие «чайные горшки» тяцубо и маленькие сосуды тяирэ. Миссионеры, приехавшие в Японию, с недоумением описывали японский обычай торговать мелкими предметами, которые больше напоминали поилку для птичек, и относиться к ним как к драгоценностям из-за особого блеска, придаваемого им глазурью.

Сакаи, сопоставимый с Венецией город со своим самоуправлением, являлся культурным центром, соперничавшим с Киото. Богатые купцы, сделавшие состояние на внешней торговле, становились мастерами чая – среди них были такие знаменитые деятели, как Имаи Сокю (1520-1593) и Цуда Согю (?-1591). Масштабы бизнеса Рикю были не настолько велики, но уже в 23 года Рикю был признан в качестве ведущего чайной церемонии, и окружение ценило Рикю как мастера чая с уникальным эстетическим чувством.

Довольно обычный торговец Рикю оказался в центре внимания во многом из-за его отношений с Тоётоми Хидэёси (1537-1598), возглавившим центральное правительство, которое ранее создал Ода Нобунага (1534-1582). Нобунага и Хидэёси пользовались случаем показать на чайных церемониях, что они обладают чайной посудой прежних властителей и побеждённых противников, демонстрируя своё могущество.

В 1575 году для проведения чайной церемонии, которую устроил Ода Нобунага, в качестве ведущего церемонии, заваривающего чай от имени Нобунаги, из множества чайных мастеров был выбран именно Рикю, которому тогда было 53 года. В 1583 году, через год после смерти Нобунаги, Рикю вновь назначен заваривающим чай, уже от имени Хидэёси. Когда Хидэёси публично признался в увлечении чайной утварью, многие старались завоевать его расположение, преподнося чайную посуду в подарок, и сам Рикю советует даймё, когда-то сражавшихся против Хидэёси, дарить ему чайные принадлежности. В результате, когда в 1586 году Хидэёси получил должность Главного министра (дайдзё дайдзин) и учредил свою администрацию, Рикю считался одним из главных сторонников его режима вместе с Хидэнагой, младшим братом Тоётоми.

Дух Рикю живёт в его последователях

Пока родственники Хидэёси играли важную роль в администрации, влияние на политику со стороны приближённых людей ещё допускалось, но после того, как Хидэёси объединил всю страну и учредил бюрократическую систему, это уже не могло продолжаться по-прежнему. В 1591 году, вскоре после смерти Хидэнаги, 69-летний Рикю был изгнан. Хотя изгнание, а впоследствии и смертный приговор Рикю несложно объяснить конфликтом внутри администрации Хидэёси, поклонникам чайной церемонии Рикю было трудно смириться с тем, что он погиб из-за таких обычных причин.

Вне зависимости от реальных причин его смерти, Рикю остался в памяти людей как человек, который погиб, не успев в полной мере реализовать свои замыслы. Согласно традиционным японским представлениям о жизни и смерти, душа человека, не завершившего дело своей жизни, приносит в мир бедствия, если не провести торжественных церемоний умиротворения – именно поэтому появились святилища для поклонения духам людей, которые погибли при печальных обстоятельствах таких как Сугавара-но Митидзанэ (845-903) и Тайра-но Масакадо (? -940).

Вероятно, отсутствие посвящённого Рикю святилища можно объяснить тем, что умиротворить дух стремились путём сохранения его чайной церемонии. Поминальные службы по случаю годовщины смерти Рикю проводят не только последователи школы Сэнкэ, но и многие другие чайные мастера. Проводятся и чайные церемонии по этому случаю. В 1991 году к 400-летию смерти Рикю в Национальном музее Киото прошла «Выставка Сэн-но Рикю». Можно сказать, что безвинная смерть Рикю, не успевшего реализовать свои замыслы, способствовала появлению структуры, в рамках которой интерес к чаю переплетается с размышлениями о его трагической судьбе.

В 1595 году Хидэёси помиловал двух детей Рикю, которые не могли жить в столице из-за изгнания Рикю и в форме дара-пожалования вернул внуку Рикю Сотану чайную утварь из старой коллекции Рикю. Троих сыновей Сотана приняли на службу могущественные семьи феодалов-даймё, семейная линия потомков Рикю была спасена, и три школы Сэнкэ – Омотэ-сэнкэ, Ура-сэнкэ и Мусякодзи-сэнкэ – продолжают традицию чайной церемонии до наших дней.

Подобно тому, как Карл Маркс доверил завершение своего незаконченного «Капитала» потомкам, завершение реализации неоконченных замыслов Рикю легло на школы Сэнкэ и других мастеров чая. Марксисты называют дополненный ими идеальный образ Маркса «истинным Марксом». В унаследованную от чайного мастера Мурата Дзюко (1423-1502) и своего учителя Такэно Дзёо (1502-1555) чайную церемонию тя-но ю Рикю включил религиозные и философские аспекты, преобразив искусство в духовную практику. Чайную церемонию, к реализации которой стремился Рикю, последователи стали называть ваби-тя, «чай в духе эстетики ваби», и смысл её ускользает от самих японцев – возможно, марксистам удастся приоткрыть завесу этой тайны.

Чайная комната в полтора татами и чашки Раку как квинтэссенция эстетики Рикю

Из документов того периода о чайном стиле Рикю мы знаем только то, что он экспериментировал с собственной интерпретацией чайной утвари и чашек для чая, а также уменьшил размер чайной комнаты до самого минимума в полтора татами. Однако в этом уже можно ощутить идеи Рикю о том, что сутью чайной церемонии является духовное общение в пространстве чайной комнаты, которое позволяет участникам приближаться друг к другу настолько, чтобы ощущалось настроение участников. Внешние стены очень тонкие, пространство «внутреннего» и «внешнего» помещений разделены бумажной перегородкой сёдзи, изменения природной среды чувствуются и в помещении. Чайная комната Рикю воплотила в себе трудно поддающееся выражению японское ощущение пространства, при котором человек воспринимается как часть природы и не делается различия между собой и другими.

Чайная комната Рикю Тёунъан, реконструированная 420 лет спустя (г. Сакаи преф. Осака, 2006 г., Jiji Press)

Рикю доверял изготовление чашек для чая, которые хотел использовать в чайной церемонии, гончару Тёдзиро, потомки которого, род Раку Китидзаэмон, продолжают традицию до наших дней. С использованием этих чашек японская керамика начинает применяться в чайной церемонии. Чашки ручной лепки, изготовленные без гончарного круга, удобно помещаются в руке.

Мастера чая ценят не только внешнюю красоту чашек, но также оценивают её вес, когда держат в руках, тактильные ощущения от прикосновения руками и губами, когда пьют чай. Эстетическое чувство Рикю нельзя уловить только за счёт внешнего вида. В «Поисках потерянного времени» Марселя Пруста память о потерянном времени возрождается через физические ощущения, связанные с моментами питья чая и спотыкания о брусчатку. Для понимания ощущений от керамики Раку следует вспомнить, какую важную роль играло тактильное ощущение при протирании рта салфеткой.

Чёрная чашка для чайной церемонии (тяван) работы Тёдзиро на выставке «Мир в чайной чашке: искусство школы Раку, передававшееся от отца к сыну» в Национальном музее современного искусства, 2017 г. (Фотография Кавамото Сэйя)

Объединение людей красотой как суть чайной церемонии

Документы того времени не говорят нам, как именно погиб Рикю в 28 день 2 лунного месяца 1591 года – сделал ли он сэппуку или нет. Однако в период Эдо, когда сэппуку считалось почётной смертью, его смерть воспринималась именно как сэппуку. В 1906 году Окакура Какудзо (тж. Тэнсин, 1863-1913) написал всемирно известную книгу «Книга чая» на английском языке, реконструировав в конце сцену сэппуку Рикю. Описание смерти Рикю напоминает Тайную вечерю Христа и конец Сократа. Посредством сэппуку Рикю он показал, что «чаизм» (Teaism) стоит прожитой жизни, и красота – высшее достижение на этом пути. Окакура считал, что чайная церемония – это работа ума, которая объединяет людей через красоту в чайной комнате. Десять лет спустя Рабиндранат Тагор (1861-1941), близко знавший Окакуру, сказал, когда приехал в Японию: «В традиционной японской культуре выросло мировосприятие, в котором видят истину в красоте и красоту в истине».

Сочетание японского ощущения природы и эстетики живёт в традициях японской поэзии, и во всём мире растёт число людей, понимающих это, как видно по взрывному распространению хайку, выходящему за пределы национальных границ. Однако языковой барьер очень высок. Без преувеличения можно сказать, что Рикю, воплотивший в материальных формах чайной комнаты и керамики Раку сплав эстетики и ощущения природы, навсегда революционным образом изменил японское чувство прекрасного.

Фотография к заголовку: Портрет Сэн но Рикю (собрание городского музея Сакаи)