Система «национальных сокровищ Японии»: балансируя между поощрением туризма и сохранением культурных ценностей

Уникальные сокровища страны

Университет, в котором я преподаю, находится в токийском парке Уэно, где расположены несколько важных музеев и художественных галерей. В последние месяцы после вынужденного затишья из-за пандемии COVID-19 начал восстанавливаться поток школьных экскурсий и иностранных туристов.

Термин «въездной туризм» стал ключевым в культурной политике японского правительства до пандемии. В то время вопрос о том, как привлечь больше посетителей в музеи и подобные учреждения, имел важное политическое значение. Быстрый прогресс был достигнут в переводе музейных пояснений и аналогичной информации на английский и другие языки. Я помню, что замечал, как на этих пояснениях к экспонатам часто использовался термин «национальное сокровище», чтобы подчеркнуть их культурную значимость. Во многих случаях такое обозначение, должно быть, способствовало появлению чувства гордости у японских посетителей и давало им дополнительный стимул искать эти произведения искусства.

Но я не помню, чтобы когда-либо видел использование подобной номенклатуры в музеях западных стран. Мне кажется, что по крайней мере среди наиболее экономически развитых стран мира ни одна другая страна не использует в рамках своей туристической политики официальную подборку достопримечательностей национального достояния, выбранную национальным правительством. Какая система стоит за этой категорией «национальных сокровищ» и как она возникла?

Действующий Закон о защите культурных ценностей был принят в 1950 году. Статья 27 предусматривает, что министр образования, культуры, спорта, науки и технологий может определить важный культурный объект как «важное культурное достояние», и далее предусматривает, что: «из числа важного культурного достояния министр может обозначить в качестве национальных сокровищ объекты, представляющие большую ценность с точки зрения мировой культуры, уникальные сокровища страны».

Само собой разумеется, утверждение того, какие произведения искусства заслуживают называться «национальными сокровищами», не вершится по прихоти действующего в данный момент министра. Исследователи Агентства по делам культуры составляют список кандидатов, затем этот список обсуждается Советом по делам культуры, то есть группой экспертов из различных областей искусства, архитектуры и истории культуры, которые в конечном итоге дают свои рекомендации министру. Таким образом, с каждым годом количество «национальных сокровищ» неуклонно увеличивается.

Полезная маркировка

Обозначение произведения как «национального сокровища» направлено на защиту рассматриваемого произведения от порчи, рассредоточения или его потери для страны в результате продажи за границу. После того, как произведение искусства получило такую маркировку, за ним необходимо надлежащим образом ухаживать, а для перемещения его необходимо предварительно получить официальное разрешение от министра культуры. Ни одно «национальное сокровище» не может быть продано за границу.

В последние годы политика правительства начала смещаться от акцента исключительно на защите культурных ценностей к новой стратегии, направленной на использование экономического потенциала и потенциала мягкой силы этих культурных ценностей за счёт расширения возможностей их появления на выставках. В течение многих лет существовали строгие правила относительно того, как долго «национальные сокровища» и другие культурные ценности могут быть выставлены на всеобщее обозрение – как правило, не более 60 дней в году. Агентство по делам культуры пересмотрело эти правила в 2018 году в рамках усилий по достижению лучшего баланса между двумя целями: защитой культурных ценностей страны и использованием их экономического потенциала. Согласно новым стандартам, картины маслом и произведения искусства, сделанные из прочных материалов, таких как камень и металл, теперь можно демонстрировать до 150 дней в году.

Общепризнанно, что статус «национального сокровища» полезен во многих отношениях: от возрождения регионального сообщества до туризма и усилий по повышению международного авторитета Японии.

Руководство Токийского национального музея приняло весьма необычное решение продлить прошлогоднюю выставку ещё на неделю, чтобы позволить, как можно большему количеству посетителей увидеть сокровища. Раньше такое решение было бы немыслимым. Это был символический момент перехода от сохранения культурных ценностей к максимизации их образовательной и экономической ценности.

В 2021 году тема «национальных сокровищ» попала в заголовки газет, когда этот статус получил ряд предметов из Музея императорских коллекций, в том числе живописные свитки «Красочное царство живых существ» (Досёку сай-э) художника восемнадцатого века Ито Дзякутю (1716-1800) и расписная ширма «Китайские львы» (Карадзиси дзу) Кано Эйтоку (1543-1590). Ранее произведения искусства и другие культурные ценности из коллекций императорского двора не могли претендовать на статус «национальных сокровищ» по разумным причинам, исходя из того, что о них уже достаточно хорошо заботятся и нет опасности их рассредоточения или продажи за границу. Принятие решения о признании этих экспонатов национальным достоянием демонстрирует сдвиг, происходящий в мышлении правительства, стремящегося укрепить репутацию Японии как популярного направления для международного туризма.

Пятиструнная бива – лютня из палисандра (ситан) с инкрустацией перламутром из коллекции сокровищницы Сёсоин (© Jiji (архив))

По неясным причинам для присвоения статуса «национальных сокровищ» были выбраны только произведения искусства из Музея императорских коллекций. Культурные ценности из сокровищницы Сёсоин, также находящейся в ведении Управления императорского двора, в этот список не вошли. Сокровища из этой коллекции, в том числе Лакированный кувшин в персидском стиле и Пятиструнная лютня бива с перламутровой инкрустацией, узнаваемы миллионами людей по всей стране, поскольку они регулярно упоминаются в школьных учебниках по истории Японии. Это без всякого сомнения такие произведения, которые с любой точки зрения можно квалифицировать как соответствующие определению «национальных сокровищ», то есть «представляющие большую ценность с точки зрения мировой культуры, уникальные сокровища страны». Возможно, причина, по которой ни один предмет из коллекции Сёсоин до сих пор не был удостоен этого статуса, имеет чисто практический характер. В коллекции около 9000 произведений искусства, имеющих уникальную ценность, и процесс их категоризации, вероятно, потребует времени, особенно учитывая необходимость координации между Управлением императорского двора и Агентством по делам культуры.

Стратегии защиты культуры в эпоху Мэйдзи

Прежде чем говорить о сегодняшней ситуации, позвольте вкратце рассказать об истории современной государственной политики по защите культурных ценностей страны.

Термин «национальное сокровище» (яп. кокухо) впервые был использован в XIX веке, в разгар модернизационных реформ, проводимых правительством Мэйдзи. Первым, кто использовал этот термин, был Куки Рюити, возглавлявший в то время общенациональное исследование культурных ценностей в качестве председателя недавно созданного правительственного комитета, а затем первый генеральный директор Императорского музея (ныне Токийский национальный музей). В своей речи в январе 1889 года Куки настаивал на важности изучения истории произведений искусства. Куки и другие работавшие над культурной политикой люди, в том числе Окакура Какудзо (Тэнсин), были глубоко потрясены антибуддийским иконоборчеством (хайбуцу кисяку, движение «избавиться от Будды, уничтожить Шакьямуни», когда уничтожались буддийские скульптуры, храмы и многое другое), охватившим страну в первые годы эпохи Мэйдзи (1868-1912) и приведшим к уничтожению бесчисленных сокровищ буддийского искусства. Они хотели минимизировать ущерб, а также внедрить новую систему защиты культурного наследия страны в том виде, который, по их мнению, должен быть в современном государстве.

Благодаря их увлечённости и трудолюбию в 1897 году был принят Закон о сохранении древних святилищ и храмов, и внедрена практика относить к «национальным сокровищам» объекты, которые считались «имеющими особую ценность из-за их исторического значения или как художественные образцы». Это привело к принятию в 1929 году Закона о сохранении национальных сокровищ, который после войны был пересмотрен и стал Законом о защите культурных ценностей, действующим и сегодня. В этом контексте важно отметить один момент. Иногда говорят, что едва ли найдётся законодательный акт в какой-либо области современного японского права, который не был бы создан по образцу подобного закона в одной из западных стран. Однако эти законы о защите культурных ценностей являлись исключением: они медленно создавались путём проб и ошибок на основе кропотливых исследований. Это важно, поскольку говорит о том, что Япония закладывала основы своего культурного авторитета собственными руками.

Как можно догадаться из упомянутой выше речи Куки, конец XIX века был сложным в культурном отношении временем для Японии, и страна в конечном итоге приняла стратегию «культурной защиты», чтобы защитить своё традиционное наследие от международной конкуренции. В то время Япония, с одной стороны, боролась за то, чтобы догнать западные державы в дипломатическом и экономическом плане, и также отчаянно пыталась ввести в действие систему законов, которая остановила бы непрерывный отток культурных ценностей из страны. В то же время посредством надлежащего экспорта выдающихся образцов предметов японского искусства и ремёсел правительство хотело сделать традиционную культуру фактором, способствующим национальной мощи и престижу Японии на международной арене.

Переход от более старых терминов, таких как «древности и старинные культурные ценности», к «национальным сокровищам» произошёл с конца 1880-х до начала 1890-х годов. Это также период рождения Японии как современного национального государства. В период Эдо (1603-1868) большая часть этих культурных ценностей принадлежала храмам, традиционной знати и другим семьям. Объявление объектов «национальными сокровищами», когда они оставались у прежних владельцев, показывало силу государственного управления культурой и демонстрировало людям, что создаются современные государственные системы. Совершенно логичным было то, что имущество коллекций императорской семьи исключалось из этой системы и не могло стать «национальными сокровищами», поскольку император и его семья были средоточием всего государственного аппарата. После принятия в конце Второй мировой войны Закона о защите культурных ценностей было принято решение сохранить такую систему в силе как «давнюю практику». Это являлось отражением тогдашнего восприятия того, что, несмотря на все недавние потрясения, страна сохранит императорскую систему в новой послевоенной форме с императором как символом нации.

Примечательные исключения

К марту 2023 года 13 377 произведений искусства были объявлены важными культурными ценностями. Из них 1132 стали «национальными сокровищами». Это много или мало? Безусловно, как мы видели, когда рассматривали не вошедшие в список предметов сокровищницы Сёсоин, это лишь небольшая часть произведений искусства, которые можно с полным основанием назвать имеющими «большую ценность с точки зрения мировой культуры». Но в то же время, если количество «национальных сокровищ» будет продолжать увеличиваться до бесконечности, мы в конечном итоге придём к тому что просто не хватит ни рабочей силы, ни денег для заботы о сокровищах.

Число потенциальных «национальных сокровищ» возрастает ещё больше, если учесть, что в области современного искусства (определяемой как всё искусство с эпохи Мэйдзи и до наших дней) ни одно произведение до сих пор не было признано «национальным сокровищем». Новейшая работа, удостоенная этого статуса, – это «Портрет Таками Сэнсэки» (Таками сэнсэки дзо) 1837 года, который написал Ватанабэ Кадзан. Единственное исключение – Государственный гостевой дом (дворец Акасака), построенный в 1909 году и признанный «национальным сокровищем» за свою выдающуюся архитектуру.

Первоначальные законы об охране культурных ценностей были приняты между второй половиной XIX и первыми десятилетиями XX веков. В то время существовало общепринятое мнение в отношении того, какие произведения искусства считаются лучшими в период примерно до середины периода Эдо, но ещё не сложилась единая оценка того, что было создано позже XVIII века. Поэтому было решено исключить из рассмотрения недавние работы. Создававшие ксилографии художники, такие как Хокусай и Хиросигэ, которые были современниками Ватанабэ Кадзана, уже были чрезвычайно популярны за границей, где они оказали большое влияние на импрессионистов и других художников, но модернизирующаяся Япония, как правило, смотрела свысока на укиё-э и другие популярные искусства периода Эдо, поэтому произведения этих художников никогда серьёзно не рассматривались в качестве признанных шедевров японского искусства, стоящими в одном ряду с другими «национальными сокровищами».

К тому времени, когда новый послевоенный закон вступил в силу, после Реставрации Мэйдзи прошло более 80 лет. Учитывая кардинальные изменения, произошедшие за это время, ряд произведений эпохи Мэйдзи были признаны «важными культурными ценностями». Среди них «Милосердная мать Каннон» (Хибо каннон) Кано Хогая, «Белые облака и красные деревья» (Хакуун кодзю) Хасимото Гахо, «Куртизанка» (Ойран) и «Лосось» (Сакэ) Такахаси Юити.

В Национальном музее современного искусства в Токио до 14 мая проходила выставка «Секреты важных культурных ценностей». Там было представлено ​​51 произведение из 61 современных работ, признанных «важными культурными ценностями», в том числе 17 работ из постоянной коллекции самого музея. Это интересная выставка, позволяющая подумать о том, какие из представленных произведений искусства эпохи Мэйдзи первыми получат статус «национального сокровища» в ближайшие годы.

Будущее «национальных сокровищ»

В этой статье рассмотрена система «национальных сокровищ» и её историческая подоплёка. Без сомнения, эта развивающаяся законодательная система послужила полезной цели, помогая защитить художественное наследие Японии и способствуя более широкому признанию выдающихся произведений искусства среди общественности. Но нам следует опасаться того, что такое признание превратится в фетиш. Существует прискорбная тенденция придавать слишком большое значение тому, является ли то или иное произведение «национальным сокровищем», и оценивать его исключительно поэтому довольно произвольному критерию. То, что произведение признали «национальным сокровищем» спустя столетия после создания, ничего не говорит нам об изначальных мотивах, вдохновлявших творца, а зрителя такое признание может подтолкнуть к предвзятому отношению, мешающему объективной оценке этого и других произведений.

Рассмотрим один пример среди произведений искусства из коллекций императорского двора, которые недавно стали «национальными сокровищами». «Красочное царство живых существ» Ито Дзякутю – это, безусловно, замечательная серия картин. Но её ценность заключается не в том, что она является «национальным сокровищем». Семья Дзякутю зарабатывала на жизнь оптовой торговлей овощами на рынке в Киото. Он сам позднее принял постриг. Дзякутю работал над этой серией из 30 живописных свитков в течение целого десятилетия, а после её завершения пожертвовал её храму Сёкокудзи как приношение во спасение покойного отца и других членов семьи. Акт творения, вероятно, был для него всепоглощающим творческим и духовным усилием, подобным молитве.

В течение многих лет эти работы были выставлены в главном молитвенном зале Сёкокудзи как сокровища храма. Их подарили императорскому дому только в 1889 году, когда монастырь старался оправиться от повреждений, нанесённых в разгар антибуддийского националистического движения в годы после Реставрации Мэйдзи. Храм получил 10 000 йен в качестве признательности за дар, и именно благодаря этим деньгам Сёкокудзи смог оправиться от бедствий уже упоминавшегося антибуддийского движения хайбуцу кисяку. Позднее свитки получили известность как сокровища императорского дома (гёбуцу) и время от времени демонстрировались публике. Великий литературный деятель эпохи Мэйдзи Нацумэ Сосэки увидел эти свитки на одной из таких выставок и упомянул о картинах Дзякутю в нескольких своих произведениях.

На самом деле Дзякутю стал таким известным среди широкой японской общественности художником только в последние 20 лет. Мы не должны забывать, что именно благодаря усилиям Музея императорских коллекций по уходу за произведениями и их периодической демонстрации публике значимость этих бесценных произведений в конечном итоге была показана такому количеству людей.

В 2012 году серия из 30 свитков Ито Дзякутю «Красочное царство живых существ» была выставлена ​​в Национальной галерее искусств в Вашингтоне, округ Колумбия. Эту серию картин тогда впервые показали полностью за пределами Японии. Фотография сделана 26 марта 2012 г. (© AFP/Jiji)

Несмотря на многочисленные преимущества системы, я не могу не сделать определённых оговорок по поводу концепции «национальных сокровищ» в целом. Наверняка «уникальные сокровища страны» не ограничиваются только теми произведениями, которые официально признаны шедеврами согласно с законом. Правительство несёт ответственность за разработку политики, которая обеспечит защиту не только небольшого числа «национальных сокровищ», но и всего национального культурного и художественного наследия. Точно так же и мы как граждане не должны довольствоваться только «национальными сокровищами», выбранными от нашего имени группой правительственных экспертов. Мы должны искать собственные «народные сокровища», беречь и сохранять их для будущих поколений. Я верю, что такой подход приблизит нас к обретению той культурной силы, которая отвечает потребностям всё более разнообразного мира, в котором мы живём сегодня.

Фотография к заголовку: Император Нарухито и императрица Масако посещают Токийский национальный музей со своей дочерью принцессой Айко, чтобы увидеть специальную выставку «национальных сокровищ», посвящённую 150-летию музея, 24 ноября 2022 г. (© Jiji)