Коммунистическая партия Китая в глазах послевоенной демократической Японии: от сочувствия и поддержки к неприятию и критике диктатуры

Легитимная власть «нового Китая»

В нынешнем 2021 году Коммунистическая партия Китая отмечает свое 100-летие. Из этого периода первое время – с 1921 до 1945 года – японцы не придавали ей большого значения. Но когда Япония из-за поражения в войне была вынуждена сложить оружие и вывести свои войска, в Китае бушевала Гражданская война. В ее начале подавляющим превосходством обладали войска Гоминьдана, которые пользовались поддержкой Соединенных Штатов. Но в конце 1948 года, видя разложение в рядах Гоминьдана и экономический хаос, администрация США приняла политическое решение прекратить вмешательство во внутрикитайский вооруженный конфликт. В отношении японского общества очевидно преобладало мнение о том, что легитимная власть со всей очевидностью принадлежит Коммунистической партии, а внимание было приковано к проводимой под руководством коммунистов земельной реформе, а также действиям класса рабочих и крестьян.

В октябре следующего года образовалась Китайская Народная Республика. Для Японии основание этого «нового Китая» явило свежий образ «нового Серединного государства», где возникший благодаря земельной реформе класс рабочих и крестьян стал законной властью, одержав победу над силами Гоминьдана, которым помогали Соединенные Штаты.

В то время в качестве нового источника сведений о положении дел в Китае обращают на себя внимание рассказы демобилизованных солдат, побывавших в плену и непосредственно контактировавших с Компартией Китая и 8-й армией (НРА), главным образом, в Яньане. Между тем в самой Японии в то время выпустили на свободу брошенных за решетку членов Коммунистической партии Японии, в ряды которой вливались коммунисты из числа вернувшихся из Китая японцев. А компартия Китая развернула международное коммунистическое движение в форме «народной дипломатии» под руководством Центрального отдела внешних связей и Операционного отдела Объединенного фронта.

Поскольку в первое время послевоенной оккупации в разработке пропаганды и агитации Штаб-квартиры главнокомандующего союзными оккупационными войсками большое внимание уделялось вызыванию в японском народе чувства вины и осознания ответственности за войну, рекомендованным тоном агитации было восхваление демократии и критика милитаризма. Многие аргументы подчеркивали важность демократической революции и послевоенных реформ при поддержке новых политических партий и групп социального движения, и, в первую очередь, Коммунистической партии Японии. Находили отклик и призывы Коммунистической партии Китая к демократизации Японии и свержению системы императорского дома.

Сочувствие со стороны как антиамериканского левого крыла, так и либералов

С формированием послевоенных отношений «холодной войны» между Востоком и Западом, когда две сверхдержавы – США и СССР развернули борьбу за гегемонию, балансируя угрозы гонкой вооружений, штаб-квартира главнокомандующего союзными оккупационными войсками сменила свой курс. С разделением Корейского полуострова на Север и Юг преследования сочувствующих коммунистическим взглядам развернулись не только в Соединенных Штатах, но и в Японии. Прогрессивные интеллектуалы, сторонники невооруженного нейтралитета и антивоенного движения были против сепаратного мира, а также Договора о безопасности между Японией и США, настаивая на полном мире.

После 1953 года Коммунистическая партия Китая очевидно избрала социалистический путь развития. Японские силы левого крыла, и в первую очередь Коммунистическая партия Японии, выступая за независимость от Соединенных Штатов и демократизацию, относились к социализму с симпатией. Поскольку Коммунистическая партия Японии теряла силы из-за провала ориентации на насильственную революцию, в соответствии с курсом на «частную дипломатию» параллельно «народной дипломатии», в 1955 году Центральное политбюро КПК выработало политику на японском направлении, активно развернув деятельность по формированию общественного мнения в поддержку Китая, нацеленную на частные объединения дружбы и просто дружески настроенных людей в политических, деловых и культурных кругах. Активизировались частные контакты между Японией и Китаем, и сторонники Коммунистической партии Китая появились не только среди левых сил, но даже среди консервативных либералов.

На международной арене, использовав шанс, предоставленный Бандунгской конференцией 1955 года, в условиях, когда одно за другим обретали независимость страны Азии и Африки, и в этих новых странах проявлялся национализм, Коммунистическая партия Китая, проведя черту, разом отделяющую и от США, и от Советского Союза и позиционируя себя в качестве третьей силы, выступающей за нейтральность без оружия и принадлежности к альянсам, стала очень привлекательна для критически настроенных интеллектуалов, выступавших против проамериканского правого крыла.

В 1956 году между Китаем и СССР произошел конфликт по поводу критики Хрущева в адрес Сталина, а противостояние курса советского парламентаризма на мирное сосуществование с США и китайской линии вооруженной борьбы с Соединенными Штатами породило фракции внутри международного коммунистического движения. В Коммунистической партии Японии это вызвало подавленность, дали трещину и организации, боровшиеся за мир и против ядерного оружия. Оказав военное давление на Тайвань и Тибет, испытав в 1964 году ядерное оружие, Коммунистическая партия Китая собственными руками ликвидировала прежний миролюбивый образ.

Между тем непосредственно перед пересмотром Японией законодательства в области обеспечения безопасности 1960 года Коммунистическая партия Китая впервые за послевоенный период развернула пропагандистскую кампанию против возрождения японского милитаризма. Многие представители левых антиамериканских сил, и прежде всего Коммунистическая партия Японии, выступавшие с позиций искупления вины за вторжение в Китай и восстановления отношений между Японией и Китаем, проявляли понимание позиции КПК.

Мао Цзэдун: харизма мировой революции

В условиях противостояния между Китаем и СССР коммунистические партии многих стран занимали оппортунистические позиции в отношении линий СССР и Китая. В этих условиях в 1965 году закончился провалом революционный мятеж в Индонезии, где численность Коммунистической партии была самой большой среди несоциалистических стран (т. н. «инцидент 30 сентября»), и в марте следующего года Коммунистическая партия Японии, которая, отстаивая самостоятельность, вместе с тем была склонна к сближению с китайской стороной, решительно порвала с Коммунистической партией Китая. В этот момент Китай оказался в явной международной изоляции.

До тех пор Мао Цзэдун выступал за классовую борьбу пролетариата без разделения на врагов и друзей на уровне отдельных стран. Его правая рука Линь Бяо призывал народы всего мира к вооруженному восстанию. Причиной Великой пролетарской культурной революции стала не только политическая борьба внутри Китая. Делалась ставка на возрождение идей Мао Цзэдуна – призвать к международной солидарности народы разных стран, побудив их к мировой революции, нежели выступать единым международным фронтом коммунистических партий.

Этот призыв нашел отклик среди народов всего мира. В частности, он оказал сильное воздействие в Японии. Коммунистическая партия Японии, названная четвертым врагом, немедленно вычистила из своих рядов все прокитайски настроенные ячейки. Вместо нее в поддержку Культурной революции выступили новые левые и отдельные представители студенческого движения, не признававшие КПЯ. Они симпатизировали не функционально парализованной борьбой Коммунистической партии Китая, а харизме главных лидеров Культурной революции – Мао Цзэдуна и Линя Бяо. Культурная революция была городской революцией, ядром которой выступали отряды молодежи, она вызывала ощущение эйфории от драматического свержения власти старших поколений.

С началом 1970-х годов японская экономика вошла в период высоких темпов экономического роста. Росли доходы населения и бюджеты домохозяйств, у людей становилось больше досуга, произошло превращение в общество массового потребления. Это привело к быстрому затуханию студенческой борьбы. Из-за катастрофы самолета с Линем Бяо в 1971 году интеллектуалы и ученые перестали поддерживать и утратили интерес к Культурной революции, а на следующий год из-за захвата заложников в Асама сансо боевиками японской Объединенной красной армии разом схлынуло движение новых левых сил.

В 1972 году были нормализованы дипломатические отношения Японии и Китая, но, хотя в японско-китайских связях произошел переход к межправительственной дипломатии, отношения между народами двух стран были в значительной мере ограничены. После нормализации межгосударственных связей основную роль в общественных дискуссиях стали играть китайские обозреватели, реалистично оценивающие ситуацию на основе спокойного объективного анализа, дистанцируясь от Коммунистической партии Китая.

Панды, презентованные в ознаменование восстановления дипломатических отношений между Японией и Китаем, стали причиной неожиданного «панда-бума» в Японии: количество людей, поспешивших в зоопарк Уэно, чтобы посмотреть на панд, было столь велико, что посещение пришлось ограничивать. 5 ноября 1972 г., Токио, Уэно (© Jiji Press)

В поисках реалистичного образа Китая

Сошло в могилу первое поколение революционеров во главе с Чжоу Эньлаем и Мао Цзэдуном, отшумела Культурная революция. На смену ей с 1978 года пришла эпоха реформ и открытия внешнему миру. Стало просматриваться фактическое положение дел внутри Китая, стали долетать живые голоса жителей страны. Поскольку реальное китайское общество оказалась довольно далеко от того, что провозглашала политика КПК и утверждала пропаганда, под сорванным идеологическим покровом предстала прежняя суть китайского общества.

С середины 1980-х годов, когда власть перешла ко второму поколению лидеров, представителями которого являются Ху Яобан, Чжао Цзыян и др., интеллектуалы-сторонники перемен, а также студенты стали выдвигать самые разнообразные идеи новых реформ. Разочарованные культурной революцией и обескураженные фактическим состоянием китайского общества, японские СМИ и интеллектуалы им сильно сочувствовали и обвиняли руководство КПК в подавлении этих сил (события на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года). Преобладающим настроением по отношению к Китаю стал пессимизм.

Японское правительство первым из лагеря передовых стран Запада пошло на отмену экономических санкций и взялось за работу по восстановлению отношений. В связи с так называемым южным турне Дэн Сяопина китайская экономика продемонстрировала стремительное восстановление, и пессимизм сменился оптимизмом. Вырвавшись из международной изоляции, Китай стал весомее звучать и больше присутствовать на международной арене, и быстро возникшее в соседних странах ощущение угрозы проросло и в Японии. Обозреватели и исследователи Китая сокрушались о том, что по одному лишь поведению центрального руководства КПК решительно невозможно судить о реальном положении дел в этой стране. Они пытались, помимо политики, рассматривать ряд долгосрочных основополагающих факторов, приводящих к переменам, в частности, социальные условия и развитие событий в регионах помимо Пекина.

После 1980-х годов в Японии прекратились высокие темпы экономического роста. В условиях, когда жители страны наслаждались прелестями достатка, преобладали индивидуализм и консерватизм. В 1990-х годах с крахом «мыльного пузыря» экономика Японии вошла в «потерянное двадцатилетие». Силы самообороны страны, прежде всецело ориентированные на оборону своей территории, стали вносить вклад в зарубежные военные операции, а на смену бытовому консерватизму пришел правый ксенофобский уклон.

Правоконсервативное крыло в политике, истории и образовании объявило «мазохистским отношением к истории с позиций Токийского трибунала» подход к истории, критикующий японский милитаризм и рефлексирующий по поводу вторжения в Азию и колониального правления. Что же касается Китая, Коммунистическую партию стали критиковать за деспотизм в исторических и территориальных вопросах, обеспечении безопасности и соблюдении прав человека.

Наши дни: всесторонняя критика тирании

Китай продолжал неуклонно расти экономически, и в 2010 году он превзошел Японию по ВВП, перевернув соотношение сил, а стремительный взлет торгового оборота между двумя странами привел к их тесной взаимозависимости. Тем не менее двусторонние отношения демонстрируют тенденцию к ухудшению и движение в сторону взаимной отчужденности. В Японии не только правые, но даже левые силы стали формировать дискурс, всецело ориентированный на критику тирании Коммунистической партии Китая. Нынешний образ китайской компартии вызывает все более сильную тревогу о формировании сверхдержавы, угрожающей поглощением.

Коммунистическая партия, будучи единственной правящей политической силой, ведает всеми делами государства и распоряжается всем Китаем. Тем не менее и в жизни китайского народа, и в обществе остаются самобытная история, форма и истоки, не подвластные идеологии и политическому руководству. Такой многомерный подход в исследованиях Китая вырабатывался после Культурной революции и событий на площади Тяньаньмэнь – с 1980-х и на протяжении 1990-х годов. Но в наши дни внимание сосредоточено исключительно на анализе политической власти верхушки КПК и государственной политики, а исследователи и масс-медиа в своих статьях всецело заняты критикой диктатуры.

Согласно итогам опросов общественного мнения, в Японии происходит постепенное ухудшение образа Китая. Япония видит положение дел в Китае только через призму национальных СМИ. В наши дни необходимо тщательно, вооруженным глазом вглядеться, как и чем живут люди в Китае, и чем дышит общество этой страны.

Фотография к заголовку: флаг Японии, вывешенный перед Вратами небесного спокойствия по случаю визита в Китай премьер-министра Японии Абэ Синдзо, 26 октября 2013 г., Китай, Пекин (© Jiji Press)