Медицина как эффективный способ борьбы со сталкингом

20 лет после убийства

Японское общество осознало глубину проблемы сталкинга после совершённого сталкером убийства. В октябре 1999 года рядом со станцией JR Окэгава (префектура Сайтама) сталкер зарезал студентку, которую до этого долго преследовал. Следствие показало, что полицейское управление Агэо, куда жертва обращалась с жалобами на сталкинг, бездействовало, и виновные понесли наказание. После убийства, в 2000 году был принят Закон «О запрете сталкинга», в соответствии с которым сталкеры, навязчиво преследующие своих жертв (подкарауливание, неожиданные визиты и пр.) сначала получали предупреждение от полиции, а в случае неподчинения арестовывались.

Однако число жертв сталкинга не уменьшалось, а принимаемые полицией меры подвергались критике. В ноябре 2012 года в городе Дзуси (префектура Канагава) 33-летняя женщина была убита бывшим партнёром, который сразу после преступления совершил самоубийство. Оказалось, что перед убийством он отправил своей жерстве множество электронных сообщений с угрозами и обещаниями убить. В октябре 2013 года в городе Митака (Токио) 21-летний мужчина проник в квартиру к своей бывшей возлюбленной, учащейся выпускного класса старшей школы, и убил её, а также разместил в Интернете множество фото своей жертвы с целью возмездия. В мае 2016 года в городе Коганэи (Токио) поклонник тяжело ранил ножом выступавшую певицу – студентку вуза. Ранее студентка обращалась в полицию по поводу всё более агрессивных комментариев в Твиттере, однако предупредить нападение не удалось. После преступлений в Дзуси и Коганэи закон «О запрете сталкинга» пересматривался в 2013 и 2016 годах. В пересмотренной версии отправка электронных сообщений и переписка в социальных сетях стали квалифицироваться как «навязчивое преследование». Это помогло сформировать законодательную базу и улучшить работу полиции. Однако предусмотренное за сталкинг наказание ограничивалось лишением свободы на срок до двух лет либо штрафом до 2 миллионов йен. Даже если сталкер оказывался в тюрьме, после окончания срока он мог возобновить преследования, и жертва всю жизнь жила в страхе.

«Закон «О запрете сталкинга» ориентирован прежде всего на первичную профилактику преступлений, и с этой точки зрения выдаваемое полицией предупреждение оказывается эффективным, – считает Кобаякава Акико, консультант и директор НКО «Хьюманити». – Однако если сталкер уже совершил преступление, прибегнув к угрозам и физической расправе, его следует немедленно арестовать и принять действенные меры для профилактики рецидива».

Нынешняя законодательная база и действия полиции носят ограниченный характер. Кобаякава ведёт работу со сталкерами на протяжении двадцати лет, представляя интересы пострадавшей стороны. Она проконсультировала уже более 500 сталкеров и неустанно ищет способы их обезвреживания.

Эмоциональная зависимость

Кобаякава вспоминает, что начала работать с жертвами сталкинга в 1999 году, когда произошло убийство студентки на станции Окэгава, однако поводом для начала данной работы послужил личный опыт. В 1994 году она организовала компанию по импорту произведений искусства, и один знакомый потребовал привлечь его к управлению бизнесом. После отказа мужчина превратился в сталкера. «Он приходил в офис, бушевал, ранил моего сотрудника. Я обратилась в полицию, однако повод был расценен как несерьёзный: «Если вам подожгут офис – тогда приходите». Мне пришлось нанять телохранителя в охранной компании».

Преследование длилось несколько лет, однако присутствие телохранителя помогло избежать инцидентов. Тем не менее, избавиться от страха преследования преисполненного ненависти мужчины так и не удалось. «У меня вошло в привычку периодически оборачиваться назад, чтобы удостовериться в безопасности».

Впоследствии Кобаякава решила помогать жертвам сталкинга, переживающим сходный опыт. По просьбе пострадавшей стороны она проводила со сталкерами беседы. «Я подумала, что смогу применить приёмы гештальт-терапии, которую изучала после окончания вуза. Эта терапия обучает соблюдению границ между собой и другими людьми».

Сначала мне хотелось стать защитницей жертв, пострадавших от злых людей – сталкеров. Однако начав беседовать с преследователями, я обнаружила, что они тоже испытывают страдания. Многие преследуют объект своей страсти из-за неразделённой любви или не могут встать на правильный путь и регулярно занимаются самоповреждением. Я поняла, что сталкинг – это разновидность аддикции, зависимость от определённого человека».

Привлечение специалистов

Кобаякава разработала собственное определение сталкера – «человек, проявляющий повышенный интерес к определённому объекту (включая организации и местность) и приближающийся к нему без разрешения вследствие избыточного стремления к близости», а также типологию поведения сталкеров. Закон «О запрете сталкинга» исходит преимущественно из того, что мотивом преследования является несчастная любовь, однако сталкинг может возникнуть между родителями и детьми, или, как испытала на себе Кобаякава, в результате ненависти. Наиболее распространённый тип сталкера – «отверженный партнёр», когда преследование возникает после краха любовных или других близких отношений. Приведённые в начале статьи убийства совершены именно этим типом сталкеров.

Получив запрос от пострадавшей стороны, Кобаякава определяет уровень психологической опасности агрессора по трёхступенчатой шкале. «Риск» – преследование с целью сообщить о своих страданиях. «Опасность» – обвинение жертвы с целью нарушить её эмоциональный фон и заставить взять ответственность на себя. «Яд» – наихудший сценарий развития событий вплоть до убийства. Во время собеседования с жертвами Кобаякава определяет стадию, на которой находится преследователь.

До того, как сталкер перейдёт на стадию «Яд», нужно, чтобы кто-то запретил ему продолжать свои действия. По закону полиция имеет право выдачи предупреждения. Однако вмешательство полиции может оказать обратный эффект. Поэтому при выдаче предупреждения органам следует сотрудничать с профильными психиатрическими соцработниками, медработниками и психологами-консультантами, которые способны сказать сталкеру «ты получил предупреждение, но ты тоже страдаешь». В идеале собеседование с психологом должно предшествовать получению предупреждения от полиции, а жертва перед обращением в полицию должна иметь возможность поговорить с консультантом, разбирающимся в психологии сталкеров».

Убийство Миёси Риэ в Дзуси в 2012 году оставило в душе Кобаякавы неизгладимый след. Когда девушка пришла к ней на консультацию за год до преступления, сталкер уже был арестован за угрозы. Кобаякава, считая, что законодательные меры не в состоянии предупредить рецидив преступления, предложила встретиться со сталкером в качестве консультанта, однако Риэ не согласилась. На суде преступник был признан виновным, приговорён к испытательному сроку и вышел из тюрьмы. В марте следующего года девушка вновь стала получать от него множество электронных сообщений, и Кобаякава посоветовала потребовать от полиции повторного ареста. Риэ обратилась в полицию, однако ей отказали, посчитав, что происшествие относится к категории гражданского, а не уголовного права. «Мысль о том, что если бы я убедила Риэ разрешить мне поговорить со сталкером, убийства бы не произошло, будет мучить меня всю оставшуюся жизнь», – признаётся Кобаякава.

Революционный метод лечения

«90% сталкеров, с которыми я работала, смогли встать на правильный путь благодаря психотерапии и консультациям психолога, однако у 10% изменений к лучшему не произошло. Передо мной стояла серьёзная задача – найти способ, способный обезвредить оставшиеся 10%».

Встреча с врачом Хираи Синдзи из Национального психиатрического центра Симофуса в городе Тиба в 2013 году открыла новые горизонты. Хираи сообщил, что разработанный им метод контроля условных рефлексов, внедрённый в центре Симофуса, может оказаться эффективным и для сталкеров. Метод применяется для лечения различных аддикций, вызванных неспособностью контролировать свои действия, включая употребление наркотиков, азартные игры и алкоголизм. Во время 13-недельной госпитализации пациенты проходят поэтапную тренировку мозга, которая снижает уровень интенсивности влечений, вызывающих повторяющееся девиантное поведение, и развивает способность контролировать свои поступки.

Сначала слова Хираи «сталкинг излечим» вызвали у Кобаякавы недоверие. Однако 20-летняя девушка, не способная прекратить сталкинг и считающая, что остаётся только умереть, пройдя курс лечения, полностью избавилась от зависимости.

За период с 2014 года Кобаякава в сотрудничестве с центром Симофуса поместила на лечение более 20 сталкеров уровня «опасность» и «яд», и практически все прекратили заниматься преследованием. Имеется пример успешного сотрудничества с полицией и органами юстиции. Однажды Кобаякава проконсультировалась с адвокатом обвиняемого в преследовании сталкера, и его выпустили под поручительство доктора Хираи для проведения лечения. В больницу сталкера доставила полиция. После лечения сталкер, приговорённый к условному наказанию, избавился от привязанности к объекту преследования и смог начать новую жизнь.

«В современной медицине сталкинг, то есть неспособность контролировать свои действия, не относят к психическим заболеваниям, а адекватным методом воздействия считают не медицинское вмешательство, а консультации психолога. Преследователь тоже не считает себя больным. Нужно добиться понимания того, что сталкинг – это психическая болезнь. Юридическая система тоже должна в этом участвовать, – например, суды могут выдавать приказы о лечении».

Сталкер нового типа: поколение соцсетей

В последние годы растёт число обращений о преследованиях людьми, взаимодействие с которыми ограничивается общением по Интернету, то есть фактически незнакомыми, а также о случаях преследования учеников средней и старшей школы. Кобаякава считает, что это свидетельствует о необходимости внедрения уроков о сталкинге в школах, куда всё глубже проникают социальные сети: «Учителя должны уметь эффективно работать со случаями сталкинга и организовывать для учеников практические занятия, моделирующие ситуации преследования».

По данным Полицейского управления, количество обращений в полицию о преследованиях сталкеров за шестилетний период с 2012 по 2018 год превысило 20 тысяч.

«Популяризация соцсетей повлечёт за собой увеличение случаев сталкинга. Складывается впечатление, что переход преследователей из фазы «риск» в фазу «яд» ускорился, – отмечает Кобаякава. – Я хочу как можно быстрее добиться повсеместного внедрения лечения с помощью контроля условных рефлексов. Это первый в мире революционный метод лечения сталкинга».

Интервью и текст статьи: Итакура Кимиэ (редколлегия Nippon.com)

Фотография к заголовку: директор НКО «Хьюманити» Кобаякава Акико (июль 2019 года, Токио)