Японско-американо-китайские отношения и Восточная Азия при администрации Трампа: опыт и задачи

Со времени начала работы американской администрации под руководством президента Дональда Трампа прошло уже более месяца. Мнения о том, какими будут дальнейшие отношения между Японией, Соединенными Штатами и Китаем, высказываются очень разные, и тем не менее, по размышлении можно наметить некоторые контуры.

Во-первых, хотя между администрацией Трампа и администрацией Байдена в какой-то мере наличествует преемственность, вместе с тем следует предположить и отсутствие последовательности, проистекающее из особенностей личности Трампа. Во-вторых, при сравнении с первой администрацией Трампа заметно то, что при всей неизменности особенностей характера президента, кадровые вопросы решены относительно быстро, и вполне можно утверждать, что в целом имеется достаточно много различий. В-третьих, нынешняя международная обстановка – после пандемии коронавируса и начала войны в Украине – сильно отличается от той, что была в 2010-х. Давайте попробуем с учетом всего этого порассуждать об отношениях Японии, Китая и США, а также о Восточной Азии при новой администрации Трампа.

Последовательность с администрацией Байдена

В феврале 2025 года Соединенные Штаты и Китай начинают вводить дополнительные таможенные тарифы и ответные пошлины. Пожалуй, можно констатировать, что уже идет «разведка боем», но в целом политика Соединенных Штатов на китайском направлении пока не совсем ясна. В частности, таможенные меры администрации Трампа направлены не только на Китай – они вводятся и в отношении стран-союзниц и единомышленников США. Ввиду неясности общей картины и места, которое отводится в ней Китаю, китайской стороне тоже, по всей вероятности, сложно определиться с ответом на действия администрации Трампа. И уже поэтому китайская сторона реагирует относительно спокойно. Можно утверждать, что по опыту первого пребывания Трампа у власти в Китае понимают, что большое внимание будет уделяться пошлинам, энергоносителям и продовольственным ресурсам, а с учетом того, как быстро были приняты решения по формированию второй администрации, предсказуемости в какой-то мере стало больше.

Но это совсем не значит, что политика администрации Трампа по отношению к Китаю будет состоять только из пошлин и внешнеторговых ограничений. При втором президентском сроке многие важные посты в правительстве получили сторонники жесткой антикитайской линии, такие как госсекретарь Марко Рубио, помощник президента по вопросам нацбезопасности Майк Уолц или замминистра обороны Элбридж Колби. Хотя можно говорить о том, что их политика станет продолжением курса, которым следовали во второй половине первого президентского срока Трампа Майк Помпео, Мэтт Поттинджер и другие, в вопросах обеспечения экономической безопасности и в тайваньском вопросе скорее будет продолжаться линия администрации Байдена. И это позволяет Китаю реагировать достаточно «спокойно» в рамках ожидаемого и исходя из уже имеющегося «опыта».

Неясность «общей картины» американо-китайских отношений

Но есть и то, что составляет полную противоположность между администрацией Байдена и второй администрацией Трампа. Наиболее велика разница в самой «конструкции» отношений между США и КНР. То есть, отношения администрации Байдена и администрации Си Цзиньпина рассматриваются как отношения долгосрочного жесткого «соперничества», и тем не менее при всем соперничестве сохранялась структура, в которой важное место отводилось непосредственному диалогу, стороны не вступали в прямое столкновение, взаимодействуя там, где это необходимо и держа сложные и многообразные двусторонние отношения под контролем. Фактически, даже когда между сторонами возникала напряженность, они принципиально поддерживали прямой диалог, а в какой-то мере и взаимодействовали, в частности, в борьбе с изменением климата.

Но с приходом второй администрации Трампа, пусть Китай и рассматривается как страна, с которой США состоят в отношениях «соперничества», и в этом особых изменений в сравнении с администрацией Байдена не произошло, новая администрация, как представляется, не может поддерживать неизменным механизм этих отношений. Как отмечалось, имеется неясность в том, каким образом происходит согласование курса между президентом Трампом, которого особенно интересуют таможенные пошлины и другие торговые вопросы, и сторонниками «жесткой линии» на китайском направлении из состава его правительства, и какой политикой все это оборачивается. Поскольку президент Трамп негативно относится к борьбе с изменением климата, по-видимому, сторонам будет затруднительно поддерживать отношения «сотрудничества», аналогичные тем, чтоб были при администрации Байдена. Более того, поскольку возглавляющий Государственный департамент Марко Рубио находится «под санкциями» Китая, не вполне понятно, каким образом ему вести прямой диалог с этой страной. Как полагают, именно поэтому диалог и контакты на самом высшем уровне – между Трампом и Си, и прежде всего по вопросу таможенных пошлин, становятся для Китая особенно важными. Если они не зададут общий настрой, то на уровне бюрократии согласие будет даваться с трудом. А для Китая сложность состоит в том, что Трамп при введении объявленных им дополнительных пошлин руководствуется не соображениями, связанными непосредственно с Китаем, а скорее исходит из логики «Америка прежде всего» – необходимости решения проблемы миграции, борьбы с нелегальным наркотрафиком фентанила и т. п. И переговоры на высшем уровне придется вести исходя из этой «логики» президента Трампа.

Американо-китайские отношения и глобальная международная политика

Зарубежную политику администрации Трампа в целом не свести единственно к пошлинам. Сложность для Китая состоит еще и в том, что приходится следить, какое место отводится в ней Китаю на российском и ближневосточном направлениях, в Украине и в мире в целом. Хотя Китай, бесспорно, отнюдь не выступает пассивным наблюдателем по всем направлениям, в условиях непредсказуемости ему приходится в первую очередь пристально наблюдать за развитием событий.

С глобальной точки зрения администрация Трампа с высокой вероятностью займется в первую очередь проблемами на европейском, ближневосточном и украинском направлениях, а уже затем Восточной Азией. Пусть Трамп уже демонстрирует некоторые шаги к достижению мира в Украине, проблемным остается вопрос о том, какая роль отводится при этом Европе. Если Европа из сопротивления Соединенным Штатам станет сближаться с Китаем, то Китай это наверняка только поприветствует, тогда как сближение США с Россией для Китая совершенно нежелательно. Безусловно, судя по составу внешнеполитической команды второй администрации Трампа, даже в случае, если США пойдут на стратегическое сближение с Россией, сложно полагать, что отношения США и России удастся сильно улучшить. И тем не менее Китай, ставящий целью «догнать Соединенные Штаты», а непосредственной задачей – соперничество с ведущими странами, конечно, желает избежать возникновения каких-либо брешей в надежных китайско-российских отношениях.

Если же учесть еще и Ближний Восток, то, хотя именно Китай в прошлом выступил в этом регионе посредником между Саудовской Аравией и Ираном, в настоящее время ситуация сильно изменилась, и в сравнительно более выгодном положении оказался Израиль, что осложняет положение Китая как крупнейшего покупателя сырой нефти и природного газа.

Таким образом, в международной политике в мире, пережившем пандемию коронавируса и переживающем войну в Украине, Китай оказывается в гораздо более сложной ситуации, чем прежде. На Западе и в странах, подвергшихся российским угрозам, утвердилось мнение о том, что «Китай и Россия – единый монолит», при этом на пятки Китаю наступают Турция, Индия и другие быстроразвивающиеся государства. С позиции председателя КНР Си Цзиньпина очевидно желательно быть для Трампа в роли персоны, к которой обращаются за советом при решении вопросов международной политики, что, в свою очередь, позволит ему лучше выглядеть как за рубежом, так и в глазах собственных сограждан.

Поколебать союзников Соединенных Штатов

Китай, который, как уже отмечалось, внимательно следит за тем, какой будет международная политика второй администрации Трампа, в данный момент энергично занимается укреплением отношений с соседними странами. Эта страна в принципе склонна к укреплению связей с соседями при любой нестабильности международной обстановки, и нынешняя ситуация не является исключением. Причем, занимаясь улучшением отношений с союзниками и единомышленниками Соединенных Штатов, Китай вместе с тем пытается отдалить от США их союзников и единомышленников, а кроме того, дистанцировать этих союзников и единомышленников между собой. Такой подход вытекает из того, что президент Трамп, по-видимому, придает не слишком большое значение связям с союзниками и партнерами, а равно и таким структурам как НАТО, QUAD (механизм четырехстороннего стратегического диалога Японии, США, Австралии и Индии), Five Eyes (система обмена данными разведки и конфиденциальной информацией между США, Великобританией, Канадой, Австралией и Новой Зеландией), наряду с механизмами взаимодействия Японии, США и Южной Кореи, Японии, США и Филиппин и т. д.

В этом смысле Китай связывает большие ожидания с новой властью в Южной Корее, умеряет тональность в своей жесткой дипломатической линии для того, чтобы улучшить отношения с филиппинской администрацией Фердинанда Маркоса-младшего, предпринимает попытки сближения с правительством Японии, возглавляемым Исибой Сигэру. Возросшие ожидания в Китае связывали с тем, что там отметили склонность премьер-министра Исибы к самостоятельности в отношении Соединенных Штатов, а также то, что Исиба считает своим учителем Танаку Какуэя – ведущую фигуру в нормализации японско-китайских отношений. Кроме того, в Китае отмечают, что в правительстве Исибы нет министров, принадлежащих к фракции Либерально-демократической партии «Сэйвакай» (бывшая фракция Абэ), у которой сложились глубокие связи с Тайванем. Именно поэтому итоги японско-американского саммита стали для китайской стороны сильным разочарованием. Китай столкнулся с «реальностью», совершенно не соответствующей той логике, которую он уже выстроил в собственной голове. Ведь хотя в коммюнике японско-американского саммита и оказался вычищен раздел о «ценностях», бытовавший при Байдене и Кисиде, некоторые положения о Тайване оказались глубже, чем при предыдущей администрации.

Тайваньский вопрос в новых отношениях США и Китая

В тайваньском вопросе команда второй администрации Трампа, которая занимается внешней политикой и обеспечением безопасности, на китайском направлении продолжает курс даже жестче, чем при администрации Байдена. Это отражено, в частности, в изменении формулировок на веб-сайте Государственного департамента США(*1), и в таких аспектах, как продажа оружия, этот курс, вероятно, останется прежним. При этом сам президент Трамп высказывается более жестко и о Тайване, говоря как о полупроводниковой отрасли, так и о таможенной политике. Пусть Трамп определенно видит в Китае долгосрочного «соперника», пока неясно, в какой мере он намеревается разыгрывать «тайваньскую карту» в реализации своей политики на китайском направлении.

Поскольку в этом смысле политика второй администрации Трампа по отношению к Тайваню не вполне обрисовалась, это вызывает беспокойство, в том числе и в тайваньском обществе. При всей преемственности политической линии администрации Байдена заместитель министра обороны Элбридж Колби и другие официальные лица высказываются о том, что Тайвань должен самостоятельно защищать себя и предостерегают от чрезмерной зависимости от Соединенных Штатов. К тому же совершенно неизвестно, что теперь станет с механизмами малостороннего внешнеполитического взаимодействия со странами, не имеющими дипломатических отношений с Тайванем (таких, как механизм взаимодействия США, Японии, Филиппин и Тайваня). В этом смысле можно утверждать, что и на тайваньском направлении ситуация находится на стадии, требующей очень пристального внимания.

Хотя Япония и добилась на саммите больших результатов, чем рассчитывала, нынешнее положение дел не позволяет на этом успокоиться. В отличие от эпохи Холодной войны, нынешняя международная политика крайне запутанна, и одного лишь поддержания японско-американского договора в области безопасности совершенно недостаточно. В условиях многослойности отношений – глобальных, восточноазиатских, двусторонних и многосторонних – необходим активный подход, учитывающий реальное положение не только в международных структурах, развитых странах и странах-соседях, но и на уровне каждого государства и региона в отдельности.

Все это требует реагирования, в том числе и отличного от прежних времен. К примеру, даже в отношениях с Соединенными Штатами требуется уделять внимание тому, насколько Япония учитывает в своих действиях логику внутренней политики в этой стране – такую, как ее понимает президент Дональд Трамп. К тому же, поскольку политика его администрации в международных отношениях пока не вполне ясна, требуется укрепление отношений с другими передовыми странами, при этом в условиях сокращения непосредственного диалога между Соединенными Штатами и Китаем необходимо заботиться о поддержании диалога с последним. Вдобавок, внешнюю политику необходимо вести с учетом позиции разных стран, собирательно именуемых Глобальным Югом, играя при этом роль участника, способного донести их мнения до Соединенных Штатов и других промышленно развитых стран.

Заниматься всем этим одновременно будет решительно непросто.

Фотография к заголовку: президент США Дональд Трамп (слева) и председатель КНР Си Цзиньпин (AFP/Jiji Press)

Статья по теме

• Трамп недоволен японско-американским договором о безопасности: «Мы защищаем Японию, но Япония не защищает нас»