Как нам предстоит сосуществовать с большим количеством иностранцев в связи с расширением приёма рабочей силы из-за рубежа? Вероятно, для этого, помимо стратегии контроля въезда и выезда из страны, требуется сбалансированная политика соблюдения интересов как иностранцев, так и граждан Японии.
Рассуждая о наличии миграционной политики, мы демонстрируем отставание от эпохи
В июне 2018 года японское правительство решением Кабинета министров утвердило так называемые «Основы политики», в которых власти решились на расширение рамок приёма иностранной рабочей силы. Тем самым в отдельных отраслях экономики создаётся возможность на основе соответствующих правил приёма брать на работу иностранных рабочих в тех случаях, когда нет возможности обеспечить соответствующие трудовые ресурсы внутри страны.
С позиции правительства, новая политика, предусматривающая ограничение предельного срока пребывания иностранцев (в общей сложности до пяти лет), «не является политикой привлечения иммигрантов». С другой стороны, действующая система технических стажировок, её согласованность с механизмом приёма ковалифицированных специалистов, поиск путей стимулирования приёма работников сферы ухода за больными и пожилыми людьми, а также другие шаги властей могут создавать впечатление, что система реформируется с тем, чтобы облегчить обустройство рабочих из-за рубежа на постоянное жительство.
Создаётся впечатление, что основное внимание привлечено к тому, является ли проводимая политика иммиграционной или нет. Но подобная постановка вопроса сама по себе если и не является нонсенсом, то по меньшей мере отстаёт от эпохи. Тому есть три причины.
Вливание трудовых ресурсов, не требующее «ассимиляции» иностранцев
Прежде всего, если исходить из понимания, что иммиграционной политикой называют политику, обращённую на социальную, культурную и языковую адаптацию иностранцев, то в наши дни для Японии, которая является либеральным демократическим государством, вероятно, просто невозможно формировать политику, не уделяя внимания данным вопросам. Безусловно, критика по поводу того, что иностранцам не уделяется достаточного внимания, представляется вполне естественной. Но при этом вряд ли можно утверждать, что нынешние меры правительство принимает, исходя из предпосылки о необходимости «иммиграционной политики».
Во-вторых, проживающие в стране в рамках новой политики иностранцы, вероятно, и сами не будут нуждаться в статусе «иммигрантов» в традиционном смысле этого слова. Они хотят не побуждений к «ассимиляции» или «культурной интеграции» в принимающее общество, а скорее уважения к многообразию уклада жизни, обычаев, языков и т.п.
И, наконец, третья причина - это глобальная трансформация границ. В странах Запада всё заметнее идут реформы, облегчающие обретение множественного гражданства. Развивается также процесс заключения соглашений о взаимном признании квалификации врачей, юристов и других специалистов, а также о социальных гарантиях - пенсионном обеспечении и т. п. С одной стороны, это снижает барьер для желающих сменить место жительства, а с другой стороны, на смену прежнему обществу, исходившему из предпосылки «иммиграции», в рамках которой стабильная жизнь на новом месте невозможна без «растворения» в общественной системе принимающей страны, приходит возможность становления общества, в котором принадлежность к стране происхождения не становится препятствием к реализации на новом месте. Иными словами, быстрыми темпами происходит формирование условий, позволяющих жить и работать не только за пределами своей социокультурной группы, но и за пределами страны своего гражданства, продолжая себя с ней ассоциировать. Происходящее можно назвать «закреплением национальной принадлежности». В эпоху развития глобализации этот феномен противоположной направленности представляет большой интерес.
Подводя итог изложенному выше, автор считает, что эпоха, требующая «иммиграции» в классическом смысле этого слова, ушла как для принимающей страны, так и для желающих сменить своё место.
Концепция «челночной иммиграции» как благоприятный фактор
Попробуем вновь осмыслить с учётом сказанного нынешнее расширение рамок приёма зарубежной рабочей силы. Если прежде правительство относилось к приёму неквалифицированных кадров с большой осторожностью, ограничиваясь такими механизмами, как приём лиц японского происхождения в четвёртом поколении, то теперь создаётся впечатление, что оно вдруг неожиданно решилось на крупномасштабное расширение рамок приёма. Но, по всей вероятности, фигуры, стоящие за кулисами нынешних реформ – Федерация бизнеса Японии (Кэйданрэн) и т. п. – и прежде предлагали принимать иностранцев в больших масштабах, ссылаясь на проблемы с численностью населения. Следовательно, можно предположить, что на этот раз им, вероятно, удалось убедить согласиться с переменами Министерство юстиции (Бюро иммиграции), Национальное полицейское управление и другие ведомства, занимавшие осторожную позицию из соображений общественной безопасности.
Такой расклад сил - активный подход финансово-промышленных кругов к приёму иностранной рабочей силы и сопротивление ведомств, отвечающих за общественную безопасность - отнюдь не является присущим исключительно Японии. В других странах разнятся лишь обстоятельства, обусловившие снятие запрета. Вероятно, на этот раз фоном послужила политика правительства Абэ, которое, заключив об успешности мер по привлечению иностранных туристов, активно занимается формированием условий для глобальных инвестиций и труда, а равно и сложившиеся международные условия для бизнеса, в которых твёрдое следование японской самобытности в производстве и технологиях, а также в методах управления уже отнюдь не гарантируют преимущественных позиций.
Если говорить о политике иммиграционного контроля, то решительным толчком к принятию Японией решения о расширении приёма иностранцев, вероятно, послужило и происходящее в международном сообществе утверждение концепции так называемой «челночной» или «маятниковой» миграции. Челночная миграция – это стратегия иммиграционного контроля, исходящего из идеи о том, что иностранные рабочие не остаются в принимающей стране насовсем, а по прошествии определённого срока перемещаются на родину или в какую-то третью страну, за счёт чего они не только удовлетворяют спрос на рабочую силу в принимающем государстве, но и снижают остроту проблемы «утечки мозгов», а также способствуют развитию общественной инфраструктуры у себя на родине.
Эта идея пользуется поддержкой со стороны ООН и других организаций из соображений помощи развивающимся странам, в то время как государства Запада рассчитывают, что такой подход позволит им ограничивать чрезмерный приток иммигрантов. Здесь очень важным моментом является возвращение иностранцев на родину. Многие промышленно развитые страны на собственном опыте убедились в том, что возможности принудительной депортации ограничены. Преимущество челночной миграции состоит в том, что её можно воспринимать позитивно, поскольку возвращение иностранцев на родину (или в третью страну) может рассматриваться как вклад в её социальное и экономическое развитие. Конечно, принуждение к возвращению, сопровождаемое серьёзным ущемлением прав человека, заслуживает критики, в связи с чем на ООН и другие международные организации возлагаются ожидания как на исполнителей контролирующей функции. С другой стороны, распространение такого понимания с точки зрения помощи развивающимся странам, очевидно, также послужило поводом к тому, что Япония, прежде крайне негативно относившаяся к снятию запрета на иммиграцию, решилась открыть эту дверь.
Совсем не обязательно «становиться в один ряд с США и Европой»
Нынешнее решение Японии заслуживает внимание с точки зрения вопроса о том, предстоит ли ей в перспективе стать «страной иммиграции». Её критикуют за то, что в сравнении с США и странами Европы, принимающими иностранцев в больших количествах, в Японии доля иностранцев сравнительно невелика (около трёх процентов). Но мнение о том, что к приёму иностранцев следует относиться как к одному из показателей развитости не только не имеет под собой оснований, но и создаёт у многих читателей заблуждение о том, что «хорошие» государства принимают много иностранцев. В конечном счёте, судить о приёме иностранцев должен народ, которому принадлежит государство. Разумеется, недопустимо потакать дискриминации и предрассудкам, но считать в связи с этим, что страны, принимающие большое число иностранцев, обретают мир и стабильность, ошибочно и не соответствует действительности.
Американский исследователь миграции Джеймс Холифилд считает многие современные государства «странами миграции». Этим он даёт понять, что многим странам в силу политико-экономических факторов требуется иностранная рабочая сила, но, с другой стороны, в силу политико-социальных факторов они сталкиваются с трудностями в поддержании стабильности для собственного населения. По той же причине всё чаще вместо формулировки «иммиграционный контроль» используются такие слова как «менеджмент миграции».
Приём иностранцев сулит много пользы японскому обществу. Разумеется, он позволяет рассчитывать на реализацию экономического потенциала, а политика по привлечению иностранцев, преподавание японского языка и другие меры японского правительства способствуют углублению понимания Японии среди жителей других стран. В социальном плане он также создаёт возможность дальнейшего укоренения надлежащего образа мышления - уважения к правам человека, понимания многообразия и т. п. Уважение к правам человека и понимание по отношению к иностранцам ведёт и к росту благосостояния через более внимательное отношение к правам человека и многообразию среди самих японцев.
С другой стороны, до настоящего времени не только в Европе, но и в таких традиционных странах приёма миграции, как США или Австралия проблемы с иностранцами (мигрантами) порождали нестабильность в обществе. Как бы ни критиковали Японию из-за рубежа за то, что она не осуществляет «политику приёма иммигрантов», её политика в области иммиграции – это не вопрос, чреватый международными раздорами. В любом случае, решение о том, необходимы такие меры государству или нет, государство принимает, исходя из рациональных соображений.
Учтены ли интересы наиболее уязвимых – и японцев, и иностранцев?
В последнее время зазвучали высказывания в духе «Хотели принимать рабочую силу, а приехали живые люди». Товарную продукцию в отсутствие необходимости можно исключить из номенклатуры импорта. Но людьми нельзя просто «попользоваться и выбросить». Более того, определяя, как иностранцам сосуществовать с обитателями страны, не следует забывать и о тех, кто составляет основу населения. Уважать многообразие, безусловно, очень важно. Но это уважение исключительно непросто отразить в политике. В принципе, необходима идеология и концепции, объединяющие людей внутри государства, а возможность контролировать многообразие в рамках такой идеологии упрощает задачу государственного управления.
В отсутствие такой объединяющей концепции мультикультурное общество способно порождать то, что американский политолог Френсис Фукуяма называет «политику идентичностей» (на основе принадлежности к расе, народу и т. п.). Это дробит население по этнической принадлежности, и оборачивается тем, что основное население страны тоже начинает требовать к себе особого отношения и заботы. Проявлением этого является брексит – процесс выхода Великобритании из состава ЕС, а также приход к власти администрации Трампа и правительств-противников иммиграции в Венгрии, Австрии и других странах. Отбрасывать это движение как иррациональную реакцию или правый крен, игнорируя изложенное выше, не просто непозволительно, но даже опасно с точки зрения обеспечения стабильности японского общества.
Важно то, что рано или поздно, в большей или меньшей мере, но Японии тоже предстоит испытать возникновение движений, аналогичных тем, что наблюдаются в других странах, «передовых» в деле приёма иностранцев. Впредь от политиков, по всей вероятности, потребуется умение балансировать, чтобы искусно и безошибочно реализовать политику идентичности. Положим, им это удастся. Но это не снимает опасений, связанных с риском снижения в будущем морали в обществе. Если до сих пор мы считали, что японцам присущи особые моральные качества, то с увеличением численности иностранцев всё это потребуется закрепить в виде чётко прописанных норм. К тому же следует предположить, что проявится и поведение, исходящее из того, что допустимо всё, что не прописано непосредственно в законах. Мы не можем совсем сбрасывать со счетов вероятность того, что порядок в японском обществе, который до сих пор поддерживавшийся на основе «молчаливого понимания» неписанных норм, пошатнётся.
Пусть в сравнении с другими странами размах приёма Японией иностранцев и невелик, она решительно не является отторгающей их страной. Тем не менее, невозможно полностью исключать вероятность, что Япония станет таковой после того, как в ней проступят проблемы, связанные с иностранцами. Это случалось с самыми разными зарубежными странами, принявшими большое число иностранцев. Суть этого явления в том, что само наличие иммигрантов приводит к возникновению у представителей собственного народа ощущения, что иммигранты сделали никчёмной их собственную жизнь. Невозможно приветствовать ни ситуацию, ни основания утверждать, что иностранцы снижают качество жизни основного населения страны.
Если иностранная рабочая сила выгодна Японскому обществу в средне- и долгосрочной перспективе, вероятно, политической власти следует задаться вопросом о том, как убедить основное население, чтобы оно согласилось пройти через краткосрочные потрясения. В какой мере новая политика способна искренне позаботиться о самых слабых и уязвимых – как среди иностранцев, так и среди японцев? Именно в этом ключ к её успеху.
Фотография к заголовку: вьетнамские технические стажёры на стройке, 11 ноября 2016 г., Токио, район Синдзюку (фотография газеты «Ёмиури симбун»/Aflo)
(Статья на японском языке написана в сентябре 2018 г.)
