«Один пояс, один путь»: как создать многосторонние механизмы партнёрства, соперничества и сдерживания между Японией и Китаем?

Фон для идеи «одного пояса, одного пути»: внутриэкономическая обстановка в Китае

Идея «одного пояса, одного пути», положенная в основу дипломатических отношений Китая с окружающими странами при председателе КНР Ху Цзиньтао, была провозглашена в 2013 году, во время его визита в Казахстан. Под руководством Ху Цзиньтао китайское правительство активно развивало дипломатическую работу с близлежащими странами, формируя такие объединения как АСЕАН + Китай, Китай + Южно-Азиатская Ассоциация Регионального Сотрудничества (SAARC), Китай + 16 (Ближний Восток и Восточная Европа), Шанхайская Организация Сотрудничества и т. д. Идею «одного пояса, одного пути» китайские власти пытались преподнести в качестве очередного механизма создания инфраструктуры в регионе.

Безусловно, подоплёкой для выдвижения этой идеи послужила внутриэкономическая ситуация в самом Китае. Инициатива очень удачно подходила для решения вопроса избытка производственных мощностей, вызванного чрезмерными капиталовложениями, после шока, вызванного крахом инвестиционного банка Lehman Brothers, а кроме того, увязывание с планами отдельных регионов Китая, где уже произошло падение внутреннего спроса, позволяло вдохнуть жизнь в местные государственные предприятия, ориентированные на создание и обслуживание инфраструктуры.

Перспективы сверх ожиданий в благоприятствующей международной обстановке

Политика «одного пояса, одного пути» не стала простой вывеской и принесла неожиданно большие успехи. Фоном для этого послужила международная обстановка, в которой инвестиции и помощь со стороны Китая оказались весьма востребованы: объёмы помощи, оказываемой Японией, США и странами Европы, при этом становилось больше стран под властью авторитарных режимов, с которыми передовые государства избегали иметь дела. Во многих случаях оказываемая Китаем помощь исчисляется крупными суммами, сопряжена с простыми и непродолжительными формальностями и не увязывается с условиями о демократии и соблюдении прав человека. Конечно, имеется немало случаев, когда не всё сложилось благополучно, и тем не менее зона, охватываемая «одним поясом, одним путём», а также африканские и другие страны зачастую предпочитают выбирать именно Китай.

В обстановке, когда реализация замысла «одного пояса, одного пути» идёт относительно благоприятно, помимо железных дорог, портов, дорог и другой инфраструктуры, Китай стал целенаправленно предлагать всеобъемлющие ресурсы общего международного пользования, такие как спутниковую систему позиционирования. Сюда же относятся системы безопасности на основе технологии распознавания лиц и система безналичных расчетов AliPay. Такое сознательное предложение международных общественных активов по всей вероятности стало новым трендом, сформировавшимся с приходом к власти Си Цзиньпина. Хотя правительство под руководством Ху Цзиньтао демонстрировало активный интерес к участию в формировании глобальных правил, международные общественные активы оно предлагало в недостаточной мере.

Помимо таких осязаемых международных общественных активов, в качестве характерной отличительной особенности действий под руководством Си Цзиньпина следует отметить стремление продемонстрировать образ регионального порядка. Можно утверждать, что в связи с «одним поясом, одним путём» нам являют новый образ региона – в частности, новый взгляд на безопасность в Азии и т. д. Примерно с начала нынешнего века Китай говорил об «Азии» крайне скупо, теперь же он стремится стать одним из тех, кто предлагает своё видение данного региона.

Опытная площадка для воплощения новой системы международных отношений

Такова обстановка, в которой в 2017 году Китай провёл форум «одного пояса, одного пути», призванный продемонстрировать дипломатические успехи первого срока пребывания Си Цзиньпина на посту главы государства. Наряду с этим на XIX-м партийном съезде был провозглашён новый подход к международным связям на основе создания цепи экономических партнёрств, роль фундамента в котором отводится «одному поясу, одному пути». Таким образом «один пояс, один путь» выступает в качестве испытательной площадки для реализации новой формы международных связей.

Иначе говоря, замысел состоит в том, чтобы на пространстве, охватывающем всю Евразию, Восточную Африку, Северную Америку, часть Тихого океана и другие районы, развивать инвестирование в инфраструктуру; укрепляя межгосударственные отношения и связи между народами, расширять рамки партнёрских взаимоотношений.

Между тем в процессе продвижения идеи «одного пояса, одного пути» стали просматриваться изменения оценки со стороны международного сообщества. Многие развивающиеся страны из зоны «одного пояса, одного пути», будучи осведомлены о небесспорных особенностях этой идеи, тем не менее стали предпочитать инвестиции со стороны Китая. К тому же, в Японии с 2017 года начали появляться те, кто одобряет эту идею, и напротив, на Западе, в Индии и ряде других стран стали заметны критические отзывы.

Хотя отчасти это обусловлено прежде всего неприязненным отношением к Китаю в целом, всё чаще стали предостережения о Китае зазвучали на Западе и в Индии – там, где прежде его не слишком опасались, в то время как в Японии, где традиционно сильным было настороженное отношение, стало наблюдаться обратное явление. В июне 1917 года на международном форуме «Будущее Азии» (организован газетой «Нихон кэйдзай») премьер-министр Абэ Синдзо дал осторожную оценку «одному поясу, одному пути», одобрив его при том условии, что «будут налажены честные и справедливые закупки», «проекты будут экономически целесообразны, а возврат заимствуемых средств возможен для страны-реципиента без нанесения вреда благополучию государственных финансов». Затем в конце 2017 года дошло до того, что правительство Абэ наметило конкретные сферы возможного сотрудничества Японии и Китая.

В чём проблема?

Тем не менее и в Японии, подобно уже упомянутым странам Запада, а равно и пространству «одного пояса, одного пути», высказывается немало предупреждений о проблемах, связанных с этой идеей. Отмечают проблемы как в подходе Китая к продвижению проектов, так и в отношении объектов и инфраструктуры. При этом выделяют следующие проблемы, связанные с международным порядком.

Во-первых, проблема гарантий экономической, политической и военной безопасности. Для передовых стран экономическая мощь служила основой для могущества государства, более того, экономическая мощь служила средством внешней политики, позволяя применять экономические санкции и другие меры в отношении тех стран, которые нарушают установленный международный порядок. Примером может служить японская Официальная помощь развитию (ODA). В связи с этим представляется затруднительным критиковать один лишь китайский подход «одного пояса, одного пути». Но в случае Китая важный аспект проблемы состоит в том, что использование силы второй по величине экономики мира, подкрепляется её третьей по величине военной мощью.

К тому же многие предприятия, которые занимаются экономической деятельностью за рубежом, принадлежат государству, что порождает проблему, связанную с тем, что вливания капитала в данном случае осуществляет Экспортно-импортный банк Китая под управлением государства. Государственный характер бизнеса очевидно сильнее в сравнении с передовыми индустриальными державами, а на формально «частную» экономическую деятельность сильное влияние оказывает государственная стратегия.

Во-вторых, в отношении займов, предоставление Китаем развивающимся странам заёмных средств, непозволительных по стандартам, разработанным Комиссией по оказании помощи развитию ОЭСР, зачастую порождает ситуацию, которая чревата финансовым кризисом в странах-реципиентах.

В глазах Китая и лидеров развивающихся стран, получающих крупные займы, промышленно развитые передовые страны предоставляют недостаточно средств, мотивируя это необходимостью поддержания здорового состояния государственного бюджета, а позиция Китая состоит в том, что он предоставляет фонды быстро, под собственную ответственность и в достаточном объёме. Таким образом Китай выступает стороной, которая изменяет уже существующий порядок.

В опубликованном недавно вашингтонским исследовательским Центром глобального развития докладе «Рассмотрение в политической перспективе данных о задолженностях в рамках инициативы одного пояса, одного пути»(*1)) содержится конкретное указание на рискованность ситуации в восьми странах. Каким образом эти страны будут расплачиваться по займам? Не исключено, что они расплатятся правами на управление портами или концессиями на разработку минеральных ресурсов, а может быть, и правами в сфере обеспечения безопасности.

В-третьих, возникает следующая проблема: использование предоставляемых Китаем услуг спутниковой системы позиционирования и систем безопасности государствами, которые находятся под властью авторитарных режимов, ведёт к упрочнению позиций таких режимов, а кроме того, даёт Китаю в руки сведения о населении этих стран, в том числе и их лидерах. Впрочем, с этой точки зрения можно также констатировать, что Великобритания, Соединённые Штаты и другие страны в прошлом в зонах своего доминирования контролировали прежде всего информационную инфраструктуру, получая таким образом разведданные. «Почему за это критикуют только Китай?» – спрашивает китайская сторона.

В отсутствие публичности и демократических механизмов, которые могли бы реагировать на жалобы и т. п., наличие систем, которые в ходе своего повседневного функционирования снабжают информацией правительство и Коммунистическую партию Китая, наверное, следует рассматривать отклонением от существующих порядков как с точки зрения внутренней политики в Китае, так и в международном аспекте.

Сформировать привлекательную структуру, ориентированную на сохранение существующего порядка

Каким образом международному сообществу следует привлечь Китай на свою сторону?

Во-первых, аналогично концепции «свободного и открытого Индийского океана», провозглашаемой Японией и другими странами, формировать многосторонние структуры, ориентированные на поддержание существующего порядка, и добиваться приверженности разных стран таким структурам. Это скорее не противостояние китайской идее «одного пояса, одного пути»; такая работа имеет более многообразный смысл сотрудничества и конкуренции наряду со сдерживанием. Если же работа не выглядит привлекательной для большого числа стран, отражать её в инициативах под флагами Японии, Австралии и Индии либо США и их союзников.

Во-вторых, что касается китайской идеи «одного пояса, одного пути» или разнообразных политических инициатив, связанных с новым типом экономических отношений, лежащих в основе этой идеи, следует побуждать Китай заниматься их реализацией в рамках уже существующего экономического и финансового порядка. Для этого необходимо партнёрство со странами, получающими помощь от Китая, и расширение прав Китая с тем, чтобы обеспечить в этих рамках для стран-реципиентов возможность отношений с Китаем в качестве полноправного субъекта.

Особенно необходимо установить жёсткие стандарты в отношении демократии и соблюдения прав человека, причём не по принципу нулевой суммы, когда помощь странам и правительствам, отклоняющимся от этих правил, прекращается, а с позиции учёта ситуации, в которой находятся правительство и общество в каждом отдельном случае. При этом, вероятно, необходимо не критиковать замысел «одного пояса, одного пути» и другие идеи, а заниматься продвижением совместных с Китаем проектов и инициатив.

В-третьих, в отношении разведывательной и особенно военной деятельности Китая, в целях сдерживания необходимо создать в регионе Тихого и Индийского океанов механизм отслеживания и контроля ситуации на основе обмена информацией. Опасения по поводу китайской экспансии многочисленны и разнообразны, но хотя эта страна и получила на 99 лет права управления одним из портов в южной части Шри-Ланки, на данный момент военные корабли в него, по всей видимости, не заходят.

Обмен информацией по такого рода вопросам имеет очень важен. Одновременно в рамках этого механизма следует пристально рассмотреть, какого рода результаты приносят те или иные стимулы, а также тщательно изучить отношение китайской стороны.