Траектория отношений США с Китаем при администрации Трампа и японская стратегия на китайском направлении

Политика администрации Обамы в отношении Китая: «вовлечение» и «ограничение»

По мере приближения начала работы администрации под руководством Дональда Трампа всё чаще предметом обсуждений становятся отношения Соединённых Штатов с Китаем, а также положение Японии. Однако при этом следует в первую очередь взглянуть на прошлое и рассмотреть политику на китайском направлении администрации Барака Обамы.

Политика отношений с Китаем администрации под руководством президента Обамы, приступившей к работе в январе 2009 года, в своей основе представляла собой сочетание принципов «вовлечения» и «ограничения», её общей направленностью было отношение к Китаю как к «ответственной державе» на международной арене. Вряд ли можно однозначно утверждать, что эта политика принесла результаты, которые на неё возлагались. Вопрос состоит в том, разделяла ли китайская сторона понимание о том, где её «вовлекают», а где «ограничивают», принимая меры сдерживания. Вместе с тем, рассматривая хронологическую последовательность событий, становится очевидно, что политика администрации Обамы на китайском направлении изменилась во время второго срока пребывания на посту президента по сравнению с первым сроком, пройдя несколько поворотных моментов.

Правительство Ху Циньтао: осторожный подход к идее «большой двойки»

С самого своего формирования администрация Обамы занимала позицию, уделяющую Китаю особое внимание. Это происходило на фоне вызванного крахом инвестиционного банка Lehman Brothers финансового шока 2008 года, из-за которого США сталкивались с массой задач в экономике и рассчитывали, что Китай возьмёт на себя функцию «второго крыла» в поддержании мировой экономики. Примерно в то же время вместе со взлётом цен на сырьё в международном сообществе стала возрастать роль стран с высокими темпами экономического развития.

В ноябре 2009 года Обама нанёс визит в Китай, и именно тогда стали поговаривать, не предлагает ли Обама Китаю идею G2 – «большой двойки». В то время полагали, что США и Китай могут сформировать согласованный порядок на общемировом уровне, о чём свидетельствует появившееся тогда же словечко «Чаймерика» (Chimerica). Однако китайское правительство, которое в то время возглавляли председатель Ху Цзиньтао и премьер госсовета Вэнь Цзябао, судя по всему, восприняли эту идею c осторожностью.

Прежде всего, в Китае, который относил себя к «развивающимся странам», опасались, не приведёт ли это к увеличению бремени расходов страны. К тому же, правительство Ху Цзиньтао, наряду с постепенным ужесточением своей внешнеполитической позиции, по всей видимости, ещё не отбросило полностью прежний принцип «исподволь накапливать силу, выигрывая время» (политика, предполагающая сосредоточение внимания на собственной экономике и умеренность в дипломатии). Неизвестно, о чём шла речь за столом переговоров на самом деле. Однако премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао явно дал понять, что Китай не приемлет идею «большой двойки».

Китай: сосредоточение на «коренных интересах»

Администрация Обамы, вероятно, стремилась, используя выражение «стратегическое переподтверждение» (Strategic Reassurance), дать новое определение отношениям США и Китая, которое, признавая «глобальные общие интересы», ставило целью совместное обеспечение стабильности и мира в общемировом масштабе, допуская подъём и выход Китая на передний план. Этот политический курс, предложенный Джеймсом Штайнбергом (первым заместителем госсекретаря в составе первой администрации Обамы), по всей вероятности был рассчитан на укрепление американо-китайских отношений.

Но как раз в 2009 году Китай начал изменять свою внешнюю политику. Для него это было время перехода к курсу, при котором наряду с экономикой основное внимание уделяется суверенитету и обеспечению национальной безопасности. В частности, эта новая, бросающая вызов глобальному и региональному порядку позиция Китая прослеживается в вопросе Южно-Китайского моря, реакции на присуждение Нобелевской премии мира 2010 года китайскому правозащитнику Лю Сяобо, предложениях на 15-й международной конференции по созданию рамочной структуры для борьбы с изменением климата COP-15 и т. д. Более того, с начала 2010 года Китай продолжил ужесточать позицию по вопросу Южно-Китайского моря, неоднократно заявив о своих «коренных интересах» (выражение, указывающее на вопросы национального суверенитета и безопасности, в отношении которых решительно недопустимы уступки на каких бы то ни было переговорах).

Можно утверждать, что с учётом позиции китайской стороны администрации Обамы стало слишком сложно говорить с Китаем о «большой двойке». Тем не менее, в Вашингтоне, по всей видимости, продолжали следовать принципу «вовлечения и ограничения», неизменно стремясь привлекать Китай в качестве «ответственной державы».

Усиление опасений о ситуации в Южно-Китайском море и сохранение основной позиции в отношениях с Китаем

В 2012 году, когда приступило к работе правительство под руководством Си Цзиньпина, поначалу политика Вашингтона не претерпела изменений. Президент Обама пригласил Си Цзиньпина на переговоры в Калифорнию. В то время, судя по всему, правительство Си Цзиньпина, в отличие от правительства Ху Цзиньтао, было вполне готово говорить о «большой двойке». Однако американская сторона уже не была склонна к этому сценарию. Китайская сторона предложила создать механизм «отношений новой формации между державами», но Соединённые Штаты не дали ясного ответа. В то же время США сохранили уважительный тон по отношению к Пекину с тем, чтобы всё это выглядело как формирующаяся атмосфера американо-китайской эпохи двух держав. В результате стратегического диалога усилиями как Китая, так и США были созданы широкие рамки сотрудничества на различных уровнях.

Однако с 2014 по 2015 год, по видимому, в американской экспертной среде произошло серьёзное изменение взглядов на Китай – возможно, с наступлением 2015 года в учёт стали приниматься действия этой страны по строительству баз в 

Южно-Китайском море , и США стали относиться к Китаю с опаской. Они прибегли к тактике отстаивания

свободы навигации в Южно-Китайском море, помимо других мер направив туда боевой корабль. Но изменить позицию Китая в этих водах с помощью такой тактики не удалось. Практически в то же самое время США направили другой корабль для участия в совместных военно-морских учениях в районе Шанхая и пригласили Китай участвовать в крупнейших международных военно-морских учениях RIMPAC. Таким образом, и здесь прослеживается продолжение политики «вовлечения и ограничения».

Неспособность пресечь жёсткие действия Китая

Но вся эта политика с китайской точки зрения была не более чем смешением жёстких и мягких мер, поэтому, даже сталкиваясь с мерами сдерживания, в этой стране считали, что раз меры вовлечения продолжаются, никаких особых проблем их действия не вызывают.

Соединённые Штаты, глядя на непрекращающееся строительство баз в Южно-Китайском море, продолжали придерживаться тактики отстаивания «свободы навигации», и после вердикта Постоянной палаты третейского суда, вынесенного в июле 2016 года, в Пекин отправилась на переговоры помощник президента США Сьюзан Райс. В сентябре на саммите «большой двадцатки» в Ханчжоу на заседании в первый день саммита Обама и Си Цзиньпин заявили о согласованной ратификации Парижского соглашения по климату, а на второй день выступили с взаимной критикой по вопросу Южно-Китайского моря. Но все усилия так и не послужили средством сдерживания Китая, и в отношениях сохраняется определённая напряжённость. Об этом свидетельствует инцидент с захватом китайской стороной в декабре 2016 года американского беспилотного подводного аппарата в Южно-Китайском море.

Что же касается дипломатических отношений Китая с окружением в регионе, то Южная Корея оказалась в состоянии политической неопределённости, Филиппины начали отдаляться от Соединённых Штатов, и в целом складывается обстановка, в которой сложно утверждать, что администрации Обамы удалось в достаточной мере мобилизовать своих союзников в западной части Тихого океана.

Неопределённость позиции следующего президента США в отношении Китая

Будет ли администрация под руководством Дональда Трампа после прихода к власти продолжать следовать курсом правительства Обамы в отношении Китая? Нельзя сказать, что в ходе предвыборной борьбы кандидат Трамп выступал с систематической критикой зарубежной политики администрации Обамы. Но вместе с тем кандидат Трамп провозгласил лозунг «Америка прежде всего», публично обещал вывести страну из Транс-тихоокеанского партнерства и демонстрировал склонность скорее к унилатерализму, нежели к интернационализму. Он также призывал увеличить бремя стран-союзников в сфере обеспечения безопасности, а говоря об экономике, критиковал Китай за манипулирование обменным курсом национальной валюты и заявлял о намерении обложить китайские товары высокими таможенными пошлинами.

Но вместе с тем кандидат Трамп указывал и на возможность заключения различных «сделок» с лидерами других государств. С учётом этого китайская сторона предсказывала, что с приходом к власти администрации Трампа политика США в отношении Китая станет более выгодной для Китая в плане обеспечения безопасности, и в то же время будет менее выгодной в экономическом плане. Кроме того, в Китае говорили о том, что иметь дело с Трампом будет легче, чем в случае, если президентом станет Хиллари Клинтон, которая, как ожидалось, займёт в отношении Китая более жёсткую позицию, нежели Обама.

С избранием на пост президента Трамп стал делать заявления, которые не всегда соответствуют его предвыборным речам. И хотя такие заявления, как слова о намерении вывести США из ТТП, которое Трамп явно продемонстрировал после встречи с премьер-министром Японии Абэ Синдзо в ноябре 2016 года, вполне соответствуют прежней позиции, произошли и события, которых никак не ожидали во время президентских выборов. К примеру, в декабре Трамп побеседовал по телефону с главой тайваньской администрации Ма Инцзю. Кроме того, он сделал ряд высказываний, бросающих вызов принципу «одного Китая».

Что касается кадровой политики, на пост посла США в Китае Трамп предложил губернатора штата Айова Терри Бранстеда, который, как считается, близко знаком с председателем КНР Си Цзиньпином. Однако на пост государственного секретаря Трамп выдвинул главного директора корпорации ExxonMobil Рекса Тиллерсона. У него нет опыта дипломатической работы, но он обладает опытом ведения переговоров с Китаем по вопросу разработки газовых месторождений в Южно-Китайском море. Со времени захвата Китаем американского подводного дрона в Южно-Китайском море будущий президент Трамп начал критически отзываться о Китае, высказываясь в поддержку действий США по обеспечению свободы навигации.

Судя по этим словам и поступкам, позиция в отношении Китая у Дональда Трампа вряд ли сформировалась окончательно, из них скорее можно понять, что вряд ли есть основания однозначно утверждать, что приход Трампа несёт для Китая выгоду в военных отношениях и политике безопасности, и вместе с тем невыгоден в экономике. К тому же, как демонстрирует телефонная беседа с Ма Инцзю, по всей вероятности, он склонен прислушиваться к рекомендациям отдельных советников и немедленно отражать их в своих действиях, что оставляет место для изменений позиции. Впрочем, не исключено, что с началом работы администрации это пространство для колебаний сузится.

Выступающая под лозунгом «Америка прежде всего» администрация Трампа и политика Японии в отношении Китая

На данном этапе представляется затруднительным точно предсказать, какой именно окажется политика президента Трампа в отношении Китая после начала работы его администрации. Но отдельные аспекты, вероятно, можно проверить.

Во-первых, сохранит ли администрация Трампа в отношении Китая «по традиции» политику «вовлечения и ограничения»? Для продолжения этой политики требуется видение мира, дающее ответ на вопрос о том, каким образом предполагается делать Китай «ответственной державой» – иначе говоря, к какому миру мы идём, и какое место в нём отводится Китаю?

Если администрация Трампа, провозглашая лозунг «Америка прежде всего», сделает осью своей политики по отношению к внешнему миру сугубый унилатерализм, вероятно, политику на китайском направлении, которой страна придерживалась до сих пор, придётся серьёзно изменить. Но на самом деле подход, основанный прежде всего на односторонних национальных интересах, отнюдь не подразумевает полное отрицание международности. В этом смысле можно предположить, что в определённой степени политика «вовлечения и ограничения» будет продолжаться. Но существует вероятность, что на отдельных направлениях будут предприниматься резкие, неожиданные действия. Японии необходимо быть готовой к такой возможности, поддерживая тесный контакт с Вашингтоном.

Во-вторых, что касается унилатерализма и интернационализма, невозможно представить полный отказ администрации Трампа от взаимодействия с другими странами во всех делах. По всей вероятности, на деле администрация Трампа может взять курс на отдаление или выход из отдельных регионов, территорий, сфер деятельности и структур, которые она сочтёт невыгодными для Соединённых Штатов. Для Японии задачей первоочередной важности является внимательно проследить до полной ясности, что это будут за регионы и сферы, и в какой мере будет происходить отдаление.

Что же касается ответных действиях Китая, он может либо попытаться заполнить лакуны и ниши, возникшие в результате отхода США, и попробовать продемонстрировать международное лидерство вместо Соединённых Штатов, либо, аналогично администрации Трампа, в Китае тоже могут начать проявлять больше склонности к унилатерализму. Это окажет серьёзное влияние и на отношения с Китаем Японии. В случае, если Япония выберет отстаивание интернационального подхода, вероятно, это может породить новые возможности, когда от неё потребуется действовать заодно с Германией и другими странами, а временами, быть может, и с Китаем.

В-третьих, состоятся ли какие-либо сделки и размены между США и Китаем как двумя крупными державами? Это будет зависеть и от дипломатии Трампа в отношениях с другими державами. К примеру, в последнее время на фоне укрепления связей Китая с Россией страны Европы и США наращивали антироссийские санкции. В случае улучшения американо-российских отношений, этот процесс окажет влияние и на отношения Китая и России. Какие сделки станут возможны между США и Китаем в ходе этих игр больших держав?

Будет ли соблюдаться принцип «одного Китая»?

Сейчас в Китае особые опасения вызывают отношения США с Тайванем и будущее принципа «одного Китая». Это непосредственно затрагивает «консенсус 1992 года», когда и Китай, и Тайвань согласились разделять этот принцип. Иначе говоря, если между США и Тайванем возникнут подвижки в направлении отхода от этого принципа, они станут потрясением не только для отношений Соединённых Штатов с Китаем, но и для отношений между двумя сторонами Тайваньского пролива.

В качестве причин телефонной беседы будущего президента Трампа с Ма Инцзю приводятся различные доводы, в частности, желание призвать Тайвань приобретать американские вооружения. Но если президент Трамп и после вступления в должность будет высказываться по поводу принципа «одного Китая», это грозит крупнейшим раздором. При этом следует обратить особое внимание на то, что изменения ситуации по данному вопросу чреваты большими проблемами и для Японии, выстраивающей отношения с Пекином и Тайбэем на основе принципа «одного Китая».

(Статья на японском языке опубликована 10 января 2016 г.)

Фото к заголовку: 8 декабря 2016 г., избранный президент США Дональд Трамп (справа) и назначенный будущим послом США в Китае губернатор штата Айова Терри Бранстед во время турне в благодарность за поддержку избирателей в Де-Мойне, штат Огайо (фотография AP / Aflo)