Евразийская дипломатия Японии (1997-2001 гг.)

Был ли период развития «евразийской дипломатии» в послевоенной внешней политике Японии?

Евразия – это огромная континентальная территория, которая простирается к западу от Японского архипелага, западная часть которой – Европа, а южная – Индийский субконтинент. В средней своей части Евразия сообщается с Ближним Востоком. Суть евразийской дипломатии состоит в том, чтобы попытаться углубить сотрудничество с занимающей большую часть территории материка Россией, а также со странами Средней Азии, не прекращая при этом уделять внимание связям с Китаем и Южной Кореей, которые занимают восточную часть этого материка.

По моему мнению, периодом «евразийской дипломатии» можно считать четыре года, начиная с саммита стран Североатлантического альянса (НАТО) в июле 1997 года, когда в связи с окончанием «холодной войны» были временно решены проблемы обеспечения безопасности в Европе, и до 11 сентября 2001 года, когда террористические акты в США перевернули сложившуюся систему международных отношений. Это была эпоха трёх японских лидеров: Хасимото Рютаро, Обути Кэйдзо и Мори Ёсиро.

Исторические обстоятельства периода «евразийской дипломатии»

Международная обстановка

После окончания «холодной войны», начиная с 1989 и вплоть до 1991 года, международная политика занималась, главным образом, решением проблемы воссоединения Германии и связанными с ним задачами строительства нового европейского порядка, включая новое место России.

Облик покончившей с «холодной войной» Европы постепенно формировался благодаря объединению Восточной и Западной Германии (октябрь 1990), созданной в июне 1994 года программе «Партнерство ради мира», Основополагающему акту о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и НАТО (май 1997). Образ новой Европы принял отчётливые формы после того, как на мадридском саммите НАТО в июле 1997 года приглашение вступить в Североатлантический блок получили Республика Польша, Венгрия и Чешская республика.

Возникший в процессе формирования нового порядка политический вакуум дал пространство для манёвров японской дипломатии. Более того, у Японии появились возможности проводить самостоятельную внешнюю политику и в Восточной Азии.

В то время в Восточной Азии происходил подъём Китая, который тоже был отнюдь не простым процессом. В 1978 году Дэн Сяопин положил начало политике реформ и открытости экономики страны внешнему миру. В июне 1989 года серьёзный удар по этому курсу нанесли события на площади Тяньаньмэнь, поводом для которых также послужило окончание «холодной войны». Однако благодаря выступлениям Дэн Сяопина в 1992 году в ходе поездки по ряду южных регионов Китая была подтверждена неизменность политики реформ и открытости внешнему миру. Под руководством сохранившей власть Коммунистической партии утвердился курс на внедрение и развитие рыночной экономики.

Однако политика Китая в отношении США формировалась сразу после событий на площади Тяньаньмэнь. В конце 1995 года была обнародована сформулированная Дэн Сяопином «таогуан янъуэй» (политика 24-х иероглифов), которая, в частности, содержала рекомендацию «до поры скрывая свои таланты, скромно держаться в тени».

С другой стороны, начиная с 1996 года, когда в связи с проведением выборов лидера Тайваня США направили в Тайваньский пролив две авианосные группы, и до визита в Китай президента США Билла Клинтона в 1989 году, благодаря которому произошло расширение экономических отношений, политика Соединенных Штатов в отношении Китая отличалась широкими колебаниями, будучи чередованием мягких и жёстких мер. В этот своеобразный период «трений и компромиссов» в американо-китайских отношениях возникали лазейки, позволявшие Японии проявить лидерство в области дипломатии.(*1)

Внутриполитическая обстановка

Окончание «холодной войны» вызвало значительные структурные изменения и во внутриполитической жизни Японии. Попытка перегруппировать силы с тем, чтобы адаптировать японскую политику к новой международной обстановке, была реализована благодаря выходу из Либерально-демократической партии лидера «фракции сторонников реформ» Одзавы Итиро. В 1993 году правительство Хосокавы Морихиро, сформированное коалицией из восьми партий помимо ЛДПЯ, на время положило конец «системе 1955 года», суть которой состояла в противостоянии двух главных игроков политической арены – правящей ЛДПЯ и оппозиционной Социалистической партии Японии.

Тем не менее, это не привело к решению главной задачи политического реформирования — к укоренению системы, при которой эффективно функционируют две основные политические партии. В результате мощного отката от Либерально-демократической партии и провала попытки восьмипартийной коалиции взять бразды правления в свои руки возникла аномальная ситуация: в 1994 году правительство Маруямы Томиити было сформировано тремя партиями, получившими наибольшую поддержку избирателей: СПЯ, ЛДПЯ и Сакигакэ. В конце концов, в январе 1996 года с формированием кабинета министров во главе с Хасимото Рютаро ЛДПЯ вернула своё доминирующее положение. Более того, в ноябре того же года Социалистическая партия и Сакигакэ скатились на позиции коалиционных сил, не представленных в кабинете министров, а Либерально-демократическая партия фактически вернула себе единовластие.

После периодов правления восьмипартийной и трёхпартийной коалиций, когда сама структура власти осложняла проявление инициативы, правительство Хасимото, а также последующие кабинеты министров, сформированные ЛДПЯ, пусть и с определёнными оговорками, стали в некоторой мере демонстрировать инициативность при определении внешнеполитического курса, опираясь на индивидуальные качества лидеров, а также на проницательность некоторых групп бюрократического аппарата страны.

Именно эта внешне- и внутриполитическая обстановка послужила почвой для зарождения «евразийской дипломатии» Японии.

Период правительства Хасимото Рютаро

Япония в середине противостояния Китая и США

Премьер-министр Хасимото Рютаро, который родился в 1937 году, был в первый раз избран в парламент в 1963-м. В его послужном списке пребывание на постах министра здравоохранения и благосостояния, транспорта, финансов, внешней торговли и промышленности. В период, когда его партия находилась в оппозиции, на посту председателя Исследовательского совета по вопросам политики он уделял особое внимание изучению проблем обороны и безопасности. Хасимото снискал известность «политического эксперта» (*2).

Главной задачей Хасимото в области внешней политики было определить, по какому пути следует идти Японии в обстановке, когда растущая мощь Китая встречается со сдерживающей её тихоокеанской политикой США. «Евразийская политика» стала своего рода логическим следствием поисков ответа на этот наиважнейший вопрос.

Возможность в полной мере ощутить весь страх, порождаемый характером отношений США и Китая, Хасимото получил практически сразу после вступления в должность премьер-министра. В 1996 году, во время выборов лидера на Тайване, Соединенные Штаты Америки решили направить в воды вблизи от Тайваня авианосцы «Индепенденс» и «Нимиц» в ответ на неоднократные ракетные испытания, а также крупномасштабные учения китайской армии в Тайваньском проливе. «Когда разразился этот китайско-тайваньский кризис, премьер-министр Хасимото Рютаро не спал несколько суток напролёт» (*3).

Непосредственные заботы премьер-министра Хасимото были связаны с защитой проживающих за границей японских граждан и беженцев, а также с охраной берегов Японии и необходимостью принятия других мер в случае дальнейшего обострения кризиса. В то же время, в ходе этого кризиса японская дипломатия впервые оказалась лицом к лицу с первоосновой проблемы: какую позицию Япония должна занять по отношению к столкновению США и Китая.

Позиция Хасимото по поводу того, чью сторону в конечном счете следует занимать в случае американо-китайского конфликта, была очевидной. По его мнению, не существовало иного выбора помимо принятия стороны Соединенных Штатов.(*4) Тем не менее, принимая во внимание растущую мощь Китая, одного лишь следования принципам японо-американского альянса было недостаточно. Стратегия Хасимото состояла в том, чтобы, уделяя максимальное внимание улучшению японо-китайских отношений, по меньшей мере не способствовать ухудшению ситуации со стороны Японии в рамках развития сценария американо-китайского конфликта, для чего избегать обстановки прямой враждебности Китаю в паре с США.

На японо-американском саммите в апреле 1996 года, подчёркивая важность укрепления связей в области безопасности между Японией и США, Хасимото вместе с тем обстоятельно разъяснял президенту США Биллу Клинтону свою позицию по отношению к Китаю следующим образом: «Китай не откликнется, если США и Япония будут разговаривать с ним с позиций единого союза; поддерживая японо-американское взаимодействие, необходимо прилагать самостоятельные усилия».(*5)

Под этими «самостоятельными усилиями», в первую очередь, очевидно, подразумевалось, что Япония будет придерживаться ответственной политики в отношениях с Китаем. При этом важно то, что премьер-министр Хасимото не считал эту задачу частным вопросом японо-китайских отношений, а рассматривал её в стратегическом аспекте, рассчитывая, что такой подход придаст сил японской дипломатии в целом. Тогда-то и появилась евразийская дипломатия Хасимото.

Сущность евразийской дипломатии Хасимото

По своей сути евразийская дипломатия Хасимото состояла в сосредоточении усилий на одном направлении: чтобы обрести силы, Япония, которая находится между США и Китаем, должна задействовать Россию, в выгодной для Японии форме вовлекая её в дела Азиатско-Тихоокеанского региона. В рамках этого процесса предполагалось также решить задачу, которую японская дипломатия считала наиболее важной — проблему возвращения Северных территорий. Вот каких позиций придерживался Хасимото.

Северные территории
(обозначены красным)

Сразу после того, как Хасимото оставил пост премьер-министра, он дал интервью корреспонденту «Асахи симбун» Фунабаси Ёити. Фунабаси писал, что Хасимото считает своей заслугой то, что другие страны взглянули на мир через призму его стратегии. В частности, что касается сближения с Россией, Хасимото отмечал, что этот процесс нельзя рассматривать только с точки зрения решения проблемы Северных территорий. Хасимото говорил: «… Россию необходимо превратить в одного из игроков в Азии. При этом Россию необходимо привлечь на сторону Японии. Нельзя допустить, чтобы в 21-м веке борьбу за господство в Азии вели Китай и Индия. Вот почему необходимо вовлечь Россию…». По мнению Хасимото, Японии не следовало играть с огнём в новом треугольнике взаимоотношений Японии, США и Китая. «Именно поэтому Россия является важным звеном», – отметил Хасимото. Судя по всему, он подразумевал, что острые углы треугольника удастся сгладить по всем направлениям, превратив треугольник взаимоотношений в четырёхугольник путём вовлечения России.(*6)

Дипломатическая работа премьер-министра Хасимото на российском направлении началась со звонка президента Клинтона Хасимото перед саммитом Россия-США в Хельсинки в марте 1997 года. В беседе Клинтон сообщил о своём намерении одобрить участие России в работе «большой семерки» (встречах лидеров семи промышленно развитых стран) для того, чтобы убедить Россию смириться с расширением НАТО на восток. Хасимото выразил своё согласие, попросив при этом: «Пожалуйста, передайте президенту Ельцину, что мы настроены на серьёзный диалог с Россией».

Далее последовали прошедшая в духе взаимопонимания беседа Хасимото и Ельцина во время саммита в Денвере, который состоялся в июне того же года, когда с присоединением России «семёрка» превратилась в «большую восьмёрку» и договорённость о проведении «Саммита по построению доверия на Дальнем Востоке».

Принципы и направления политики в отношении России

Однако решающую роль в определении принципов и направлений японской дипломатии на российском направлении сыграло адресованное Кэйдзай доюкай (Японской ассоциации корпоративных руководителей) выступление Хасимото, которое состоялось 24 июля 1997 года.(*7) Из-за того, что в этом выступлении Хасимото назвал стратегию Японии по отношению к России «политикой в отношении Евразии», в Японии термин «евразийская дипломатия» стал прочно ассоциироваться с именем этого премьер-министра.

По предложению премьер-министра, протокол выступления был направлен в Министерство иностранных дел (заместителю министра Тамбе Минору), и его содержание практически целиком нашло отражение в плане Департамента по делам Евразии (в то время автор данной статьи занимал пост заместителя главы этого департамента) в следующем виде: (1) Концепция евразийской дипломатии с позиций Тихоокеанского региона после саммита НАТО в Мадриде; (2) Применение по отношению к России с целью решения территориального вопроса трёх принципов: «доверия», «взаимной выгоды» и «долгосрочного взгляда», более того, (3) в дополнение к представленному Департаментом по делам Евразии плану, где политику по отношению к России и Китаю дополнили планом дипломатии в отношении стран Великого шёлкового пути, Тамба присовокупил (4) Укрепление японо-российских отношений, которые являются самыми слабыми в четырёхугольнике Япония-США-Китай-Россия. План был направлен премьер-министру и получил полное одобрение Хасимото.

Факты свидетельствуют, что выступление произвело сильное впечатление на российскую сторону. В начале ноября 1997 года в ходе состоявшейся в Красноярске встречи Ельцин и Хасимото договорились «прилагать все усилия с целью заключить мирный договор между Россией и Японией до 2000 года».

Японо-российская встреча на высшем уровне на курорте Кавана. Президент Борис Ельцин и премьер-министр Хасимото Рютаро (фото от 19 апреля 1998 года, предоставлено Fujifotos/Афло).

После этого в Министерстве иностранных дел занялись налаживанием всесторонних дипломатических отношений с Россией. В экономической сфере был разработан и реализован так называемый «План Хасимото-Ельцина». К тому же, в ноябре 1997 года в ходе саммита форума Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) в Ванкувере по инициативе премьер-министра Хасимото было принято решение об участии России в работе АТЭС начиная с 1998 года. Это стало венцом евразийской дипломатии Японии.

Япония также сделала шаг по направлению к решению территориального вопроса. В апреле 1998 года на организованной на курорте Кавана (преф. Сидзуока, город Ито) японо-российской встрече на высшем уровне был представлен план заключения мирного договора по демаркации границы (каванский план). Однако на этом дипломатия Хасимото на российском направлении закончилась. В России разразился финансовый кризис, и одновременно с ухудшением здоровья президента Ельцина, в Японии на июльских выборах в верхнюю палату парламента Либерально-демократическая партия потерпела сокрушительное поражение из-за провала экономической политики. Премьер-министр Хасимото ушёл в отставку.

Кроме того, тень на евразийскую дипломатию бросило произошедшее в Таджикистане непосредственно перед отставкой Хасимото убийство гражданина Японии Акино Ютака. Правительство Японии направило Акино в рамках дипломатии Великого шёлкового пути, о которой Хасимото говорил в своём адресованном Кэйдзай доюкай выступлении, в качестве наблюдателя и политического советника миссии ООН.

(*2) ^ Подробнее о дипломатии Хасимото см. Того Кадзухико. «Japan's Strategic Thinking in the Second Half of the 1990's» in Japanese Strategic Thoughts Toward Asia под редакцией Розмана Гилберта, Того Кадзухико и Фергюсона Джозефа (2007), стр. 82-92.

Период правительства Обути Кэйдзо

Азиатская дипломатия Обути и исторические проблемы

По удивительному стечению обстоятельств, Обути Кэйдзо, как и Хасимото, родился в 1937 году и был впервые избран депутатом парламента в 1963-м. Будучи известен как «славный парень Обути», за время своей работы в партии он завязал обширные связи, и после пребывания на таких важных постах, как генеральный секретарь кабинета министров и министр иностранных дел, в июле 1998 года Обути сменил Хасимото на посту премьер-министра.(*8)

Так же, как и Хасимото, Обути отчётливо понимал, насколько важно отыскать путь выживания для Японии, зажатой между США и Китаем. «Премьер-министр Обути постоянно заботился о том, чтобы не делать ничего во вред союзу Японии и США. Будь то проведение окинавского саммита или количество мест в Совете Безопасности ООН в рамках предлагаемого реформирования Организации Объединенных Наций, — удостовериться в отсутствии возражений со стороны США ставилось обязательным условием».(*9))

Принципиально новым подходом в дипломатии придерживавшегося такой позиции Обути было выдвижение стратегии «азиатской дипломатии» в отношении того же самого евразийского региона.

«Сам Обути считал первым результатом „азиатской дипломатии” выход на новый этап(*10) взаимоотношений Японии и Южной Кореи во время визита в Японию южнокорейского президента Ким Дэ Чжуна в октябре 1998 года, когда удалось преодолеть исторические проблемы двусторонних отношений».(*11) И хотя кабинету Обути, к сожалению, не удалось расширить и сделать более глубоким преподавание истории в Японии соответственно совместному японо-южнокорейскому заявлению, с которым лидеры выступили во время визита Ким Дэ Чжуна, во времена правления кабинета Обути Япония и Южная Корея сблизились, как никогда ранее. Южная Корея отменила ограничения в области культуры, и можно утверждать, что именно тогда была заложена основа для последующего «южнокорейского бума» в Японии.

Реализация внешней политики главами Японии, Китая и Южной Кореи

Вторым успехом азиатской дипломатии Обути стало проведение благодаря его настойчивой инициативе в 1999 году трёхстороннего саммита Японии, Китая и Южной Кореи. Этому поспособствовало появление в 1997 году формата АСЕАН+3 (Страны Ассоциации государств Юго-Восточной Азии плюс Япония, Китай и Южная Корея), созданному на фоне усилий по борьбе с азиатским финансовым кризисом. «… Настойчиво стремясь к проведению трёхстороннего саммита, премьер-министр Обути добился успеха в привлечении негативно настроенного к проведению такой встречи Китая, пообещав не затрагивать политические вопросы…»(*12)

Третьим успехом следует назвать отношения с Китаем. «… Я думаю, что Обути рассматривал Китай с практической точки зрения. Особо дружественных чувств по отношению к Китаю он не испытывал. Скорее, он питал симпатию к Тайваню. До того, как занять пост премьер-министра, Обути был председателем Союза депутатов, поклоняющихся в храме Ясукуни (синтоистсткий храм в Токио, где чтят память японцев, погибших в войнах, в том числе и тех, кто впоследствии были осуждены за военные преступления). Однако став премьером, он счёл не самой удачной политикой конфронтацию с Китаем по поводу визитов в этот храм. Визит председателя КНР Цзян Цзэминя в Японию в ноябре 1998 года также был подготовлен исходя из сбалансированных практических соображений. Обути демонстрировал скромность в вопросе интерпретации исторических событий, однако не стал приносить публичные извинения, как это было в случае с Южной Кореей, поскольку примирительная позиция не нашла отклик с другой стороны. Провозглашённый одновременно с совместным заявлением план практического сотрудничества в 33 областях успешно продвигался. В отношении Тайваня Обути, руководствуясь здравым смыслом, не поддержал политику «трёх нет»(*13) администрации Билла Клинтона(*14). Практические взаимоотношения успешно развивались, будучи продолжены в результате визита Обути в Китай в июле 1999-го, а также визита в Японию премьера Госсовета КНР Чжу Жунцзи в октябре 2000 года.

Дипломатические отношения с Россией и странами Великого шёлкового пути

Японо-российская встреча на высшем уровне в Москве, Обути Кэйдзо и Борис Ельцин (16 ноября 1998 года, фото предоставлено «Санкэй симбун»)

В обстановке, когда самым большим успехом премьер-министра Хасимото в памяти рядовых японцев остались дипломатические отношения с Россией, дипломатия премьер-министра Обути на российском направлении также вызывала сильный интерес.(*15) Однако ко времени визита Обути в Россию в ноябре 1998 года состояние здоровья президента Ельцина заметно ухудшилось, и он уже не обладал прежней силой в качестве лидера. Хотя послом России в Японии Пановым был предложен план заключения соглашения в два этапа (промежуточный договор, вводящий совместное законодательство, и последующий договор о демаркации границы), японская сторона его не приняла, и в итоге больших подвижек в японско-российских отношениях добиться не удалось.

До того, как занять пост премьер-министра, в 1997 году Обути возглавлял миссию, посетившую Среднюю Азию. Он испытывал интерес к странам Великого шёлкового пути. В период правления кабинета министров под руководством Обути в мае 1999 года состоялся визит министра иностранных дел Комура Масахико в Азербайджан и Узбекистан, а в январе 2000 года в Азербайджане открылось посольство Японии, первое среди стран Кавказского региона.

Период правительства Мори Ёсиро

Стремительный прогресс переговоров Мори и Путина

Так же, как и Хасимото, и Обути, Мори родился в 1937 году. Впервые стал депутатом парламента в 1969-м, дважды избирался генеральным секретарём Либерально-демократической партии, поочерёдно занимал посты министра образования, науки и культуры, министра торговли и промышленности, а также другие важные партийные и правительственные должности. После того, как премьер-министр Обути был вынужден выйти в отставку после инсульта, в апреле 2000 года Мори стал лидером ЛДП и сменил Обути на посту руководителя правительства. Однако назначение Мори вызвало критику в средствах массовой информации, считавших, что «процедура утверждения Мори на посту партийного лидера (по результатам встречи ряда влиятельных партийных руководителей) недостаточно прозрачна». Руководить правительством ему пришлось в напряжённой обстановке.(*16)

Тем не менее, с точки зрения евразийской дипломатии, один год до наступления периода правления Коидзуми Дзюнъитиро невозможно не отметить хотя бы в связи с политикой на российском направлении.(*17)

Непосредственно перед началом правления Мори, в марте 2000 года на международной арене произошло важное событие: в России появился президент Путин, крепко взявший в свои руки как государственную власть, так и симпатии населения своей страны. За первый год пребывания на своём посту в период, когда в США проходили президентские выборы, когда Франция и Германия усилили критику в отношении России из-за её действий в Чечне, а в отношениях с Китаем удалось добиться масштабной нормализации, новоиспечённый президент продемонстрировал растущий интерес к Японии.

Японо-российская встреча на высшем уровне в Иркутске, президент Владимир Путин и премьер-министр Мори Ёсиро (25 марта 2001 года, фото предоставлено агентствами Рейтер/Афло)

На рабочем уровне внешней политикой России в МИДе занимались Александр Панов, большой знаток Японии, обладавший обширными связями ещё со времени пребывания на посту посла России в Японии, а также заместитель министра иностранных дел Александр Лосюков, проявлявший большую гибкость при разработке внешнеполитического курса Москвы.

Сам премьер-министр Мори унаследовал волю своего отца — Мори Сигэки, который с энтузиазмом вносил вклад в японо-российские отношения на посту мэра небольшого городка Нэагари в префектуре Исикава и даже завещал захоронить часть своего праха в побратиме Нэагари — городе Шелехов Иркутской области. Поэтому Ёсиро Мори питал интерес к России и ставил целью развитие японо-российских связей в качестве самой главной задачи своего правительства в области внешней политики.

Таким образом, за год с апреля 2000 по март 2001 года Мори и Путин провели 5 встреч. На протяжении 7 месяцев после официального визита Путина в Японию в сентябре 2000 года переговоры стремительно продвигались вперёд, и состоявшаяся 25 марта 2001 года встреча на высшем уровне в Иркутске принесла следующие результаты: (1) Впервые в истории стороны в письменном виде подтвердили намерение действовать в соответствии с двумя документами: Совместной японо-советской декларации 1956 года, предусматривавшей возможность передачи Японии островов Хабомаи и Шикотан (после подписания мирного договора), а также Токийского заявления от 1993 года о решении проблемы принадлежности четырёх островов и заключении мирного договора; (2) Президент Путин не отверг предложение премьер-министра Мори проводить консультации об островах Хабомаи и Шикотан параллельно консультациям по островам Кунашир и Итуруп; (3) Стороны пришли к согласию о том, что параллельные консультации начнутся сразу после иркутского саммита, как только стороны проведут соответствующую подготовку.

В заключение

Таким образом, до апреля 2001 года, когда началось правление кабинета министров Коидзуми Дзюнъитиро, евразийская дипломатия Японии обрела конкретные очертания.

Ни у кого из японских лидеров, одинаково отчётливо осознававших растущую мощь Китая, не возникало и мысли пренебрегать союзническими отношениями с США. С другой стороны, наряду с опасениями, всё более укреплялся курс на развитие практических связей с Китаем. Коренным образом улучшив на этом фоне отношения с Россией, включая решение территориального вопроса, уделяя особое внимание отношениям с Южной Кореей, активно заниматься наведением мостов в странах Великого шёлкового пути, — в этом и заключалась сущность евразийской дипломатии Японии.

Однако с приходом к власти Коидзуми и после произошедших полгода спустя террористических актов 11 сентября 2001 года, перевернувших привычные представления о мире, евразийская дипломатия Японии практически потерпела фиаско. Японо-китайские отношения ухудшились из-за визитов членов японского правительства в храм Ясукуни, в японо-российских отношениях результаты иркутского саммита стали высшей точкой, после чего произошла самоликвидация, а на смену совместному проведению Кубка мира по футболу с Южной Кореей и корейскому буму в Японии пришла японо-корейская «дипломатическая война» из-за проблемы островов Такэсима.

Внешняя политика Японии дала явный крен в сторону японо-американского альянса, состояние которого было признано «лучшим за всё время после окончания Второй мировой войны» благодаря быстрой реакции Японии на события 11 сентября, обусловившей формирование союзнических и партнёрских отношений Дзюнъитиро Коидзуми и Джорджа Буша.

(Оригинал статьи опубликован на японском языке. Перевод nippon.com)