— Я не вижу Японию, я её чувствую. Слепой исследователь из Судана рассказывает о 15 годах, проведенных в чужой культуре

19 января 1998 года девятнадцатилетний парень из Судана впервые ступил на японскую землю. Его звали Мохамед Омар Абдин, и он приехал в Японию по приглашению своего старшего университетского товарища. Помимо передовых японских технологий и автопрома он не знал об этой стране ничего и почти не говорил по-японски. Ко всему прочему он еще и не видел ничего вокруг – только смутные очертания объектов.

Сейчас, по прошествии 15 лет, Абдин все еще живет в Японии. В 2010 г. к нему приехала невеста из Судана, они сыграли свадьбу и сейчас воспитывают двух дочерей. В университете Абдин начал играть в футбол для незрячих и в данный момент является игроком команды “Тама Хассаз”. В ней он бомардир, который уже три раза помог команде одержать победу в первенстве Японии.

В настоящее время Абдин активно ищет работу, продолжая исследования в Токийском университете иностранных языков.

Судан и Япония – два разных мира. Каким же ощущает Абдин мир Японии? Мы провели с ним один день, за который узнали много интересного о его жизни на чужой земле.

Абдин на чемпионате Японии в 2013 г. На этот раз его команда “Тама Хассаз” заняла третье место

Токио — город запахов и звуков

Абдин идет по переходу с нашим корреспондентом. “Я обычно хорошо улавливаю звуки в радиусе 10 метров, но в дождь это расстояние сокращается метров до двух-трёх. И запахи тоже притупляются в дождливую погоду”

Наш разговор с Абдином начался в промозглый дождливый день в токийском районе Китидзёдзи.

— Я слышу шум справа. Это магазин сотовых телефонов, так? А еще пахнет новыми ботинками, значит, неподалёку обувная лавка. А потолок пассажа довольно высокий.

Абдин настолько чётко осознает, что происходит вокруг, что в его слепоту порой трудно поверить.

— Когда я иду по улице, мне не за что зацепиться взглядом, поэтому мои ориентиры – это запах Макдоналдса или шум игровых автоматов патинко. Движение воздуха и распространение звука на самом деле могут очень о многом рассказать.

Район Китидзёдзи стабильно оказывается в топе самых популярных районов японской столицы. Однако Абдину это место не по душе. Слишком многолюдно.

— А ещё я стараюсь не появляться на Синдзюку. Мне довольно трудно передвигаться в толпе, поэтому я по возможности избегаю скоплений большого количества людей. Хотя там должно быть много симпатичных девчонок. Жаль, я их всё равно не увижу, — смеется Абдин. — Канда пахнет жареной едой. Сибуя — сточными водами из дренажных канав. Западный выход Икэбукуро воняет мочой, а кроме парковой площади, как ни странно, этот район не пахнет ничем.

Так какой же район Токио у Абдина самый любимый?

— Мне нравится Кунитати. В Токио пугает то, с какой скоростью велосипедисты носятся по узким тротуарам. А в Кунитати тротуары широкие и чистые, там не страшно. А еще там довольно тихо. Я думаю, что все дома там тоже, наверное, очень просторные.

Знакомство со страной 

Абдин в районе своего дома. «Здесь довольно тихо, хорошо для воспитания детей»

Когда Абдин впервые приехал в Японию, он сначала жил не в Токио. Абдин поселился в деревне на побережье японского моря префектуры Фукуи в районе Хокурику.

— Возле школы не было ничего, кроме рисовых полей. Не очень-то большое многообразие запахов и звуков. Но я совсем не ненавидел это место. Я даже рад, что именно там началось моё знакомство с Японией.

Абдину понадобилось три месяца, чтобы уговорить своего отца отпустить его в Японию. Поначалу его отец пришёл в бешенство: “Тебя приняли на юрфак Хартумского университета, куда ты так стремился! Ну зачем тебе тащиться на другой конец света, чтобы изучать акупунктуру и иглоукалывание?!” — негодовал он. Но Абдин не сдавался. Он убедил отца, что в Японии лучшие в мире условия для обучения незрячих. Абдин взял отца измором, и в конце концов тот сдался: “Хочешь –  поезжай. Я в тебя верю”, — дал согласие отец.

Первые три года в Японии Абдин посвятил изучению японского, шрифта Брайля, акупунктуры и моксотерапии. Главным образом он жил в общежитии, а на выходных узнавал о японской жизни, останавливаясь в японских семьях.

Абдин говорит, что никогда не забудет Японию, которую он познал через путешествия на местных электричках.

— Однажды я купил проездной “Сэйсюн 18”, который позволяет ездить на поездах местного сообщения без ограничений, и проехался до самого Кумамото. Я обожаю японские диалекты. Я выбрал пригородные электрички, чтобы уловить момент, когда диалект меняется. Было правда очень весело, когда заходили новые пассажиры, особенно в дневное время! Особенно когда в поезд садится какая-нибудь престарелая леди, и ты наслаждаешься местным диалектом во всем его многообразии. Большинство из них жалуется на своих невесток. Чем эмоциональнее становится человек, тем сильнее проступает диалект. И окончания произносятся более жёстко. Порой, слушая этих дам, я еле сдерживался, чтобы не прыснуть со смеху.

Японский язык

Абдин читает в автобусе. В Судане он не мог себе этого позволить из-за того, что у него не было специальных устройств

Безусловно, в первые годы своего пребывания в Японии Абдин столкнулся со множеством трудностей. Перед приездом в страну он учил японский всего месяц.

— Я пытался притворяться, что понимаю по-японски, но обычно меня разоблачали в первые 10 секунд, — смеётся Абдин.

— Поначалу японский казался мне не языком, а шифром. Он очень сильно отличается от арабского. Однако мне понравился его ритм – даже если ты не понимаешь смысла того, что говорит собеседник, по интонации ты можешь уловить настроение говорящего. По тону голоса и общей атмосфере я старался понять, радуется мой собеседник или сердится.

— Без чужой помощи я мало что могу сделать. Не видеть – значит быть в очень большой степени зависимым от других людей. Поэтому без умения говорить очень вежливо не обойтись! Общаться для меня – это очень большая проблема. Но полное погружение в японскую среду, где у меня не было возможности воспользоваться средствами другого языка, на самом деле дало свои плоды.

Учить иероглифы тоже было интересно.

— Учитель школы для незрячих делала для нас иероглифы из глины. Я выучил формы и элементы иероглифов через прикосновения. В японском очень много омофонов, поэтому если вы ориентируетесь только на звук, рискуете запутаться в значениях. Сначала я слушал и пытался мысленно организовать базу данных. Например, возьмите слово коги, протест. Элемент ко также присутствует в слове ханко, сопротивление чему-либо. А слог ги – тот же, как в слове коги, которое на этот раз означает “лекция”.

Своим любимым иероглифом Абдин называет касимасий, что означает “шумный”. Многие японцы не знают его написания.

— Этот иероглиф пишется как “три женщины”. И ведь это так и есть! Женщины всегда говорят одновременно, не слыша друг друга. Я порой сомневаюсь, а пытаются ли они вообще друг друга услышать? И так во всем мире. Мне кажется, этот иероглиф очень точно передает значение феномена.

Японская еда

— Моя жена сердится, когда я в одиночку сбегаю в ресторан с конвейерными суси, — смеется Абдин

Скоро время обедать. Абдин обожает конвейерные суси, поэтому мы направляемся в ближайший суси-бар. Он говорит, что когда впервые попробовал суси из желтохвоста в Фукуи, то был поражён той несправедливостью, что японцы не поведали всему миру об этом кулинарном чуде.

— Рыба в Фукуи удивительная. На любой вкус — макрель, мицу, сельдь и так далее. Японцы вытаскивают кости из рыбы до того, как положить ее в рот, а я с этим справляюсь прямо во рту! Вы знаете, мясо около костей очень вкусное. По-арабски мы говорим “Самый смак — возле косточки”.

Абдин ловко закидывает суси руками в рот, продолжая разговаривать. Его жена говорит ему, что выражение его лица, когда он ест, довольно устрашающе.

— Это не потому, что мне не нравится то, что я ем. Просто я ем очень осторожно. Когда вы видите, что едите, еще до того, как вы поднесли пищу ко рту, вы на глаз можете прикинуть, какая еда выглядит вкусно, а какая, наоборот, подозрительно. У меня же нет такой возможности, поэтому всегда немного боязно. В Судане мы едим руками, и что-то можно определить наощупь. В Японии же, где все пользуются палочками, ты даже этого лишен. Поэтому когда я кладу пищу в рот, то готовлюсь к худшему.

Абдин в восторге от японской кухни. Особенно он любит японские завтраки.

— Жареная рыба с натто (ферментированные бобы) и супом мисо (суп из соевой пасты) – это очень хорошо сбалансированный здоровый завтрак. В Судане обычно не завтракают, поэтому к полудню мы все уже вялые. Моя жена готовит блюда японской кухни на свой лад. Иногда у нас на завтрак суп мисо соседствует с хлебом!

В магазине

После обеда мы садимся на электричку, потом пересаживаемся на автобус и едем в университет, где учится Абдин. Почему он иногда останавливается, держась за станционные перила? Оказывается, на них нанесены надписи шрифтом Брайля, объясняет Абдин.

— Даже несмотря на то, что я не вижу, я всё равно выбираюсь в центр и хожу за покупками. Казалось бы, у всех должно быть такое право, но именно государство должно позаботиться об организации соответствующих условий для повседневной жизни таких, как я. Не всё ещё идеально, но в Японии довольно хорошая обстановка для инвалидов. Она значительно облегчает нам жизнь.

Проходя через турникет в метро, Абдин движется так быстро, что даже члены съёмочной группы остаются позади

Абдин рассказывает о супермаркетах, где персонал предоставляет помощь при покупках.

— На входе в супермаркет есть кнопка, которую нужно нажать. Ты объясняешь, что ты незрячий и хотел бы попросить о сопровождении. Тогда кто-то из персонала подходит к тебе и помогает совершать покупки.

Абдин нажимает кнопку, и перед нами появляется мужчина-охранник. Он берет Абдина за руку и проводит его в нужный отдел. “Откуда эти огурцы?”, “Какого это цвета?” — Абдин бомбардирует охранника вопросами, а тот вежливо и обстоятельно отвечает. На кассе охранник складывает все купленное Абдином в его сумку.

— Мне бы очень хотелось увидеть такой сервис в арабских странах. Ведь там многие инвалиды практически лишены возможности реализовать свои базовые способности. Я хочу жить в обществе, где каждый может по мере сил участвовать в повседневной жизни.

Работа и семья

Работа за компьютером в лаборатории университета. Абдин ищет способы остановить гражданскую войну в Судане

В настоящее время Абдин ищет работу, но он говорит, что настороженно относится к японскому стилю работы.

— Ты встаёшь утром, втискиваешься в переполненный вагон, проводишь целый день в офисе и когда наконец собираешься домой – подходит твой начальник и предлагает пойти куда-нибудь выпить. В итоге ты коротаешь вечер за нелюбимой едой, потом снова втискиваешься в битком набитую электричку и добираешься домой лишь к полуночи. На следующий день ты встаешь в 6 утра... И всё по кругу. И так каждый день. Я думаю, японцы устали душой от душных поездов и бесконечных офисных часов. Очень жаль. Хотя так как сам я сейчас не работаю, то, наверное, это звучит как стенания неудачника.

— К тому же у меня есть семья, поэтому я не могу позволить себе привередничать. Но вы знаете, это тяжело. Иногда при поиске работы, пройдя первый этап отбора, я думаю, что на этот раз меня точно возьмут, но в итоге снова остаюсь ни с чем... Компании не хотят принимать на работу 35-летнего мужчину, который никогда не работал. Думаю, мой единственный выход – это оставаться в исследовательской среде.

Абдин женился в 2010 году. Его невеста приехала к нему из Судана, и теперь у них двое детей.

— Это судьба. Нас познакомил друг, и когда я впервые услышал её голос по телефону, я понял, что она и есть та самая единственная. Я сделал ей предложение во время нашего второго телефонного звонка. Моя жена родилась и выросла в Судане, в Японию она впервые приехала только когда мы решили пожениться. Она не говорила по-японски, но меня это ничуть не беспокоило – ведь я всегда был рядом, если что, мог выручить.

Воспитывать детей в Японии без опыта непросто.

— Япония – это замечательное место для того, чтобы растить детей, но нельзя отрицать различий в культуре и системе ценностей. Мои дети понимают, что у них другой цвет лица. Мы не едим свинину, а также еду, приготовленную с использованием алкоголя. В японских полдниках полно всякой всячины, и порой непросто объяснить детям, почему они не могут есть то же, что все их сверстники. Я планирую рассказать своим детям об исламе, но в то же время я хочу, чтобы они взяли всё лучшее и от японской культуры. Тут очень тонкая грань.

Абдин обожает своих дочерей

Останется ли Абдин в Японии или вернётся в Судан? Сейчас он стоит на большом распутье в своей жизни. Мы спросили его, пожалел ли он когда-нибудь, что приехал в Японию?

— Порой я думаю о том, как бы сложилась моя жизнь, если б я остался в Судане и изучал юриспруденцию. Но однажды ступив на выбранный путь, обратной дороги уже нет. Я решился приехать в Японию против воли моих родителей. Поэтому нет, я не жалею о сделанном. Люди часто винят других в своих ошибках, но я сам сделал свой выбор, поэтому кроме себя винить мне некого! Ничего не попишешь, — смеется Абдин.

Первый ребёнок в семье Абдина родился через две недели после страшного землетрясения и цунами 2011 года в регионе Тохоку. Дочку назвали Ая, что по-арабски значит “чудо”.

— Её рождение было чудом. Она появилась на свет в окружении добрых и сочувствующих людей. И сегодня её окружает множество людей, которые всегда готовы помочь.

Несомненно, семью Абдина ожидает ещё много чудес.