Проблема учебников истории в Японии, Китае и Южной Корее (1)

Проблема учебников истории и международные отношения в Восточной Азии

Двадцать седьмого марта 2012 года были опубликованы результаты утверждения учебников истории для полных средних школ и средства массовой информации получили доступ к содержанию прошедших официальное утверждение Министерства по делам просвещения, культуры, спорта, науки и техники новых учебных пособий, предложенных компаниями-издателями учебников в апреле 2011 года (для использования с 2013 финансового и академического года, который начинается в Японии с 1 апреля). В 2012 году темой обсуждений стали описания Великого восточно-японского землетрясения и ядерной аварии, а также объём учебного материала в связи с переходом к так называемому «пост-непринуждённому образованию». А международное сообщество обратило особое внимание изложению исторических событий, а также территориальных вопросов.

Почему же вопрос о том, каким образом японские учебники излагают события истории страны и её территориальные проблемы, пользуется повышенным вниманием на международном уровне? По сути, сила влияния, которое формулировки в учебниках оказывают на осознание японским народом истории и территориальных проблем – величина отнюдь не бесспорная. Казалось бы, общественные дисциплины, которые, помимо прочих характеристик, именуют «зубрёжечными», всегда было принято считать благополучно предаваемыми забвению сразу после сдачи экзаменов. Тем не менее, формулировки в учебниках привлекают внимание. Одна из причин состоит в том, что их содержание подлежит утверждению государственными органами. По всей видимости, интерес вызван тем, что учебники демонстрируют, какая интерпретация фактов считается (предположительно) «правильной» в данной стране.

Изложение событий истории и территориальных вопросов в учебниках привлекает внимание не только в контексте международных отношений. Оно тесно связано и с внутриполитическими проблемами. Таким образом, возникает сложное переплетение внутриполитического контекста и международной полемики.

На формулировки в учебниках истории обращают внимание не только в Восточной Азии. В последние 100-200 лет в глобальных международных отношениях происходит смещение фокуса от политики к экономике и далее – к эмоциям и отношению людей. Иначе говоря, больше внимания уделяется так называемой «мягкой силе» и общественной дипломатии. Поэтому учебники, скорее всего, подвергаются пристальному вниманию ещё и потому, что они имеют непосредственное отношение к настроениям и эмоциям, поскольку эти самые настроения и эмоции стали весомым фактором, определяющим политику.

Особенность международных отношений в Восточной Азии состоит в том, что, с одной стороны, регион разделен внутренними разграничительными линиями в сфере безопасности, а с другой – в нём быстрыми темпами развиваются интеграционные экономические процессы. Чем более активно происходит циркуляция продуктов и людей, тем сильнее накаляются страсти по поводу разногласий. В том, что касается проблем, связанных с учебниками, немалому можно научиться на примере Европы в целом и Германии с Францией в частности. Но примеры примирения Франции и Западной Германии в процессе политического объединения и экономической интеграции Западной Европы, а также примирения Германии с Польшей в процессе расширения Организации Североатлантического договора (НАТО) и объединения Европы имеют явные отличия от происходящего в Восточной Азии. Дополнительно осложняет ситуацию то, что не все страны и территории Восточной Азии являются демократическими. Это порождает задачу поиска путей примирения по вопросам истории между странами и территориями с различными политическими системами.

Как бы то ни было, слабость современных международных отношений в Восточной Азии состоит в том, что замешанные на чувствах и эмоциях проблемы способны нанести вред в самых разных сферах, и в первую очередь навредить экономическим связям, которые становятся тесны как никогда. В этом смысле решение проблем интерпретаций истории и учебников по этой дисциплине представляет собой задачу исключительной важности с точки зрения обеспечения международной стабильности в регионе. Давайте попробуем рассмотреть проблему учебников в контексте исторических процессов.

Проблема учебников: история и обстоятельства возникновения и развития

(1) Довоенный период

Фактически, вопрос учебников истории в Восточной Азии имеет почти столетнюю историю. Разумеется, во времена колониального правления Японии на Тайване и Корейском полуострове существовала проблема использования отредактированных в Японии учебников в начальных и общественных школах. Но ещё в 1914 году проблема учебных изданий возникла в качестве вопроса дипломатических отношений Японии и Китая. В то время Япония заявила протест по поводу антияпонского характера содержания китайских учебных пособий.

Следует отметить, что издания, вызвавшие японский протест, были не учебниками, а дополнительными учебными материалами, и разногласия не переросли в крупномасштабную проблему. Тем не менее, во второй половине 1910-х годов содержание китайских учебных пособий, утвержденных соответствующими государственными органами образования, стало проблемой японско-китайской дипломатии. Хотя китайские учебники и находились под всё более сильным влиянием содержания японских учебников, в том, что касалось задачи взращивания самосознания «китайской нации», они во многом строились на очевидной констатации самобытности и непохожести Китая на Японию. Негативно относившаяся к Китаю Япония подчеркивала собственную цивилизованность и успешную модернизацию, в то время как Китай побуждал собственный народ к единству в сопротивлении, критикуя Японию и мировые державы за имперские устремления и агрессию.

После Маньчжурского инцидента 1931 года японская сторона настаивала, что антияпонское движение в Китае стало одним из факторов, спровоцировавших кризис, который угрожал (законным) правам Японии, закрепленным в соответствующих соглашениях. Утверждая, что учебники поддерживают антияпонское движение, японская сторона собрала их, изучила и представила в качестве свидетельства комиссии Лиги Наций (Комиссии Литтона). В ответ китайская сторона тоже тщательно изучила учебники японской стороны, где нашла многое в содержании «антикитайским» либо демонстрирующим презрительное отношение к Китаю, представив соответствующий список. Спор Японии и Китая продолжился и на посвящённом Отчёту Литтона заседании Лиги Наций, где обе страны взаимно оспаривали интерпретации японско-русской войны и других событий новейшей истории.

В основанном в 1932 году государстве Маньчжоу-го, а также на оккупированных территориях Китая, Япония сначала подвергала цензуре учебники Китайской республики, а затем стала распространять учебники, отражавшие японские интересы. В ответ развернувшее к тому времени войну сопротивления Японии гоминьдановское правительство в Чунцине стало готовить свои учебники резко антияпонской направленности. Разумеется, развитие военного конфликта сопровождалось противостоянием по поводу учебников и интерпретаций истории в целом.

(2) Вопросы истории после поражения Японии в войне

Хотя после поражения Японии во Второй мировой войне в Южной Корее были составлены свои новые учебники, а на Тайване и других находившихся под японским правлением территориях, в том числе Маньчжоу-го, стали повсеместно использоваться учебники Китайской Республики, это отнюдь не означало, что проблеме учебников между Японией и Китаем положен конец. Под руководством Штаб-квартиры главнокомандующего союзными оккупационными войсками японские учебники были отредактированы с позиций демократии и пацифизма, но это не значило, что в их содержании нашли отражение желания китайской стороны. Единственное, что было сделано по сильному настоянию Китайской Республики – был введён запрет на использование в учебниках и других печатных изданиях слова «Сина» (видоизменённое China, использовалось Японией в противовес официальному названию, которое использовал Китай, «Тюка минкоку» – прим. перев.)

После войны Китайская Республика в принципе сохранила исторические взгляды времён войны сопротивления японской агрессии, в то время как в образованной в 1949 году Китайской Народной Республике отношение к истории было переформатировано согласно с революционным подходом. При этом и в Пекине, и в Тайбэе продолжали проводить праздничные мероприятия в ознаменование победы Китая в сопротивлении японским захватчикам. Расхожим выражением в странах-соседях Японии стала фраза «возрождение японского милитаризма». Ей пользовались, чтобы выразить озабоченность как в связи с не вполне корректными высказываниями японских политиков, так и в связи со сближением Японии и Соединённых Штатов Америки.

Но одновременно в японско-китайских отношениях того времени просматривались и попытки с помощью ряда приёмов предотвратить превращение в дипломатическую проблему вопросов истории и ответственности за войну. На Тайване Чан Кайши выдвинул лозунг «ответить добродетелью на злобу», а в Китае Мао Цзэдун говорил о «китайско-японской дружбе», исходя из своей концепции о необходимости разделять отношение к народу и армии. Эти шаги нашли отклик как в среде политиков и чиновников, так и среди японского народа, препятствуя разрастанию проблем истории. Но не следует забывать о том, что в этот период и в Китае, и на Тайване свобода слова ограничивалось однопартийной властью.

При этом в Японии интеллигенция стала раздувать тему ответственности за войну. Состоялась целая череда судебных процессов Иэнаги Сабуро против правительства по поводу утверждения школьных учебников истории Японии. Полемика происходила на сложном политическом фоне, но важно здесь то, что в 1950-е и 60-е годы ожесточённые дебаты по вопросу ответственности за войну в целом и связанные с Китаем события в частности внутри Японии были практически исчерпаны; при этом диалога с Китаем не велось, и эта страна практически не ставилась в известность о происходящем.

Что же касается Южной Кореи, то на пути к заключению Базового договора об отношениях между Японией и Кореей проблемы истории, такие как оценка Договора о присоединении Кореи 1910 года, проблема обращения с проживающими в Японии выходцами с Корейского полуострова и их потомками, проблема заявлений японских политиков и т. п., проявились весьма заметно.

Фотография к заголовку: Гражданские объединения проводят перед посольством Японии в Сеуле демонстрацию протеста в связи с объявлением результатов официального утверждения учебников для японских неполных средних школ, 5 апреля 2005 г. (© Jiji)