Виновны 99,9% обвиняемых: выполняют ли свои роли судьи, прокуроры и адвокаты?

Японское уголовно-процессуальное право: мнимая состязательность судопроизводства

—— Каким путем исторического развития прошло японское уголовное право, и в каком состоянии оно находится сейчас?

Мураока:  Водораздел между настоящим и прошлым японского уголовно-процессуального права приходится на время после окончания Второй мировой войны, когда была принята новая Конституция Японии. До Второй мировой войны в соответствии с Конституцией Японской империи в стране действовала система по образцу так называемой немецкой инквизиционной системы. После войны в соответствии с Конституцией Японии, в которой власть находится у народа, эта система под влиянием американского права была заменена состязательным судопроизводством.

Это была очень важная перемена, но, фактически, система, пусть и приняв внешне американский принцип состязательности, сохранила неизменными глубинные корни – традиции и идеи довоенного инквизиционного судопроизводства. Поэтому в толкованиях положений уголовно-процессуального законодательства, функционировании системы и во многом другом на поверхность всплывают противостоящие принципы инквизиционного и состязательного судопроизводства. По этой причине сегодняшнюю состязательность суда называют «мнимой состязательностью».

Суд, «взирающий сверху»

—— Не могли бы вы вкратце пояснить принципы «инквизиционности» и «состязательности»?

Мураока:  Инквизиционный принцип заключается в предоставлении права инициативы в возбуждении судебного преследования судье, который является частью государственного аппарата, и судит обвиняемых, реализуя государственное уголовно-процессуальное право. Это система с двумя сторонами.

В противоположность этому, при состязательном принципе судье отводится только роль выносящего решение, а деятельность по возбуждению судебного преследования отводится прокурору, который представляет государство, тогда как обывателю-предполагаемому преступнику помощь оказывает адвокат – чтобы вскрыть истину в ходе изложения позиций обвинения и защиты, а также рассмотрения свидетельств. Таким образом, суд имеет трёхстороннюю структуру.

Мураи:  В современном японском суде судья занимает верхнюю ступень, а по его сторонам восседают прокурор и адвокат. Это, в отличие от довоенной системы, является состязательным организационным устройством. До войны прокурор вместе с судьёй восседал на верхней ступени, а защитник вместе с обвиняемым располагался уровнем ниже. Это инквизиционная структура устройства суда. Это судебная «вертикаль». При состязательном суде обвинение и защита находятся на одном горизонтальном уровне, а их представители ведут дебаты между собой. Считается, что это наиболее оптимальная форма организации судопроизводства.

Тем не менее, хотя никто из учёных не осмеливается утверждать, что «вертикальное» устройство суда лучше, имеется немало тех, кто уверен в необходимости скорее не тщательного соблюдения принципа состязательности, но в той или иной степени контроля судьи над предъявлением обвинений. Реальностью также является и то, что среди судей до сих пор бытуют взгляды в духе: «судья видит всё», или «лжёт ли обвиняемый, представший перед судом, или говорит правду, – судье это ясно сразу и без рассмотрения доказательств».

МУРАОКА Кэйити, профессор Университета Хакуо

МУРАИ Тосикуни, почётный профессор Университета Хитоцубаси

Мнимая состязательность, чреватая проблемами

Мураока:  Это отношение в духе «как бы ни были слабы доказательства, мои глаза не обмануть».

Между исследователями уголовно-процессуального права и теми, кто его практикует, существует серьёзное расхождение мнений о том, как следует расценивать систему, в которой смешаны инквизиционный и состязательный принципы. Некоторые считают, что японская система замечательна синтезом самобытных национальных инквизиционных принципов и состязательного подхода, но лично я считаю, что если рассматривать ситуацию, исходя из самых основ состязательного подхода, японская псевдосостязательность, скорее, чревата проблемами.

К примеру, реальность такова, что на этапе расследования адвокат не имеет доступа в помещения, где ведётся дознание, ставящее целью получить признательные показания подозреваемого, а суд такая ситуация устраивает. К тому же, на этапе суда проявляется проблема рассмотрения дела, исходя из предпосылки о виновности человека в соответствии с протоколами дознания, а кроме того, проблема руководства судебным процессом со стороны судьи.

Сильные полномочия прокуратуры наделяют её властью над жизнью и смертью

—— Какие особенности нынешнего состояния японского уголовно-процессуального права представляются наиболее проблематичными?

Мураока:  «Не осудить невиновного, пусть и позволив тем самым избежать наказания сотне настоящих преступников». Это считается железным правилом уголовного права. Но японская прокуратура и полиция при наличии виновных прежде всего стремятся, чтобы никто не ушёл от наказания. Но вместе с тем, нельзя, чтобы был наказан хоть один невинный человек. Это должно совмещаться.

Проблема именно в этом совмещении, поскольку в системе, которую составляют живые люди, всё не может быть гладко. Неизбежно возникают конфликты. Если рассуждать, какими ценностями следует при этом руководствоваться, то основной упор всё-таки должен делаться на спасении невиновных. Но, к сожалению, в системе правосудия в целом, включая прокуратуру, полицию и т. д., эту идею не разделяют.

С другой стороны, реальность такова, что прокуратура, одновременно стремясь всеми доступными способами наказать злодеев и осваивая для этого все возможные методы расследования, в конечном итоге откладывает предъявление обвинений почти в 60% случаев, обладая таким образом колоссальной властью над жизнью и смертью.

Сомнительная дисфункциональность судей

—— Можно ли утверждать, что три стороны юридического процесса выполняют свою роль, и юстиция функционирует надлежащим образом?

Мураи:  В конечном счёте, по моему мнению, проблема состоит в том, что имеется дисфункциональность судей. И верховный суд провозглашает железный принцип уголовного суда: «сомнения толкуются в пользу обвиняемого», и судьи в принципе его признают. Но стоит задуматься с этой точки зрения о том, действительно ли судьи судят должным образом, и сразу обнаруживаешь, что имеется много сомнительных вердиктов.

Безусловно, есть судьи, которые стремятся до мелочей следовать этому железному принципу, и тем не менее, следует признать, что такие добросовестные судьи – лишь отдельная часть целого. Очень хотелось бы, чтобы судьи демонстрировали свою функциональность на основании этого принципа, а роль адвокатов состояла ещё и в том, чтобы побуждать судью проявлять такую функциональность.

Защитник должен гораздо больше учиться, чтобы уметь заставить судью прислушаться к своим словам. Функция судьи состоит в том, чтобы не склоняться лишь к утверждениям прокурора, но держать бразды правления процессом таким образом, чтобы соблюдался принцип состязательной дискуссии обвинения и защиты. Проблема в том, что этого так и не удалось добиться. И, наконец, я считаю, необходимо заниматься обучением судей.

Логика «Пизанской башни» – уклон в сторону интересов обвиняемого

Мураока:  Часто приходится слышать, что в Японии «чересчур сильная прокуратура» выступает против «слишком слабой адвокатуры». При состязательном принципе судебного процесса их позиции в принципе должны быть равными, но на самом деле между ними имеется разница.

Исходя из подхода, принятого в США и других странах, так называемая «Пизанская башня» – прочно стоит в изначально наклонённом виде. Иначе говоря, в Америке к выгоде обвиняемого предоставляются различные конституционные права, чтобы за счёт этого баланс соблюдался так, чтобы сама ситуация работала в пользу обвиняемого.

Но в Японии такой подход выражен слишком слабо. Можно утверждать, что из-за чрезмерной силы прокуратуры и чрезмерной слабости защиты баланс весов уже нарушен, суд отнюдь не стремится исправить положение. Это тоже служит тому, что положение складывается к выгоде прокуратуры, что и приводит к фактической ситуации, когда обвинительные приговоры выносят в 99,9% случаев.

«Тщательное правосудие» и «прокуророфобия» судей

—— Почему столь высок процент приговоров о виновности?

Мураока:  Разумеется, оттого, что прокуратура предъявляет обвинения только тем, кто совершенно определённо виновен (смеётся). В случае Японии прокурор наделён очень сильным полномочием – правом принятия решения о судебном преследовании, что можно толковать и так: обвинения могут и не выдвигаться даже при наличии весьма высокой вероятности вынесения вердикта о виновности. Это уже само по себе имеет очень большое значение, ведь, как уже говорилось ранее, порядка 60% отказов от уголовного дела решается на уровне прокуроров. С другой стороны, поскольку передаваемые в суд дела отбираются с крайней тщательностью – только те, по которым будет наверняка вынесен вердикт о виновности – это позволяет прокуратуре гордиться тем, что доля обвинительных приговоров близка к характеристикам чистого золота.

1 124 506 человек окончательно приговорили к исполнению наказания в 2016 году

(Уголовные преступники и преступники согласно закону о небрежном вождении, повлёкшем смерть или телесные повреждения, а также другим специальным законам)

Число лиц, которым в 2016 году был утверждён судебный приговор: 320 488

Ежегодное сокращение числа рецидивистов и фокус с ростом «процента рецидивистов»

—— А теперь давайте поговорим о японских тюрьмах. Часто приходится слышать слова: «высок процент рецидивов». Так ли это на самом деле?

Японские тюрьмы: высокая международная оценка и казарменная дисциплина