Казнь 13 членов секты «Аум синрикё»: утрачен ключ к пониманию трагедии 1995 года

Утром 6 июля был казнён руководитель секты «Аум синрикё» Асахара Сёко (Мацумото Тидзуо), а затем были приведены в исполнение смертные приговоры, вынесенные шести его последователям. Если до сих пор было решительно невозможно утверждать, что Министерство юстиции активно распространяет сведения об исполнении смертных приговоров, то на сей раз наблюдалась совершенно иная картина: имена казнённых в тот день сообщали СМИ едва ли не в режиме реального времени. В качестве одной из версий резкого разворота к такой «театральности» утверждают, что соответствующее распоряжение поступило из резиденции премьер-министра. Так ли это было на самом деле, остаётся неизвестным. Но многие представители СМИ отмечают, что если это верно, то цели представляются совершенно очевидными. Решение, по всей вероятности, обусловлено тем, что массовое исполнение смертных приговоров членам секты могло помочь восстановить уровень поддержки правительства. Именно поэтому масс-медиа снабжались информацией столь щедро.

За всю послевоенную историю Японии не было ни одной организации, которая снискала бы столь сильное всеобщее отвращение, как секта «Аум синрикё». Иными словами, с таким «абсолютным врагом» японское общество столкнулось впервые. В особенности это относится к главе секты Асахаре, который явился настолько безусловным злодеем, что даже люди, последовательно выступающие за ликвидацию смертной казни, заявляли, что его следует казнить как исключение, далеко отстоящее от любых правил.

Непосредственно перед истечением первоначального срока сдачи этой статьи, за которую автор взялся под впечатлением от казни Асахары и шести руководителей секты, состоялась казнь остальных шести приговорённых.

Какими были казнённые на тюремных свиданиях

Автору довелось встречаться с шестью из двенадцати приговорённых к смерти членов секты, когда они находились за решёткой. Это казнённые 6 июля вместе с Асахарой Ниими Томомицу, Хаякава Киёхидэ, Накагава Томомаса, а также Хаяси Ясуо, Окасаки Кадзуаки и Хиросэ Кэнъити, чьи приговоры были приведены в исполнение 26 июля.

Ниими, описываемый средствами массовой информации как самый ярый фанатик секты, на свиданиях был исключительно вежлив. Он никогда и ни о ком не отзывался дурно. Временами уголки его рта приподнимались в улыбке, и в такие моменты он выглядел очень мило. Хаякава, самый старший по возрасту из казнённых членов секты, был любителем сладкого. Я приносил на свидания конфеты, и в одном из своих писем он пошутил: «Из-за Вас, господин Мори, я решительно растолстел». Накагава, который, как утверждают, был наиболее близок к Асахаре как его главный лечащий врач, был деликатен и словно воплощал собой добропорядочность. Я даже ходил к нему на свидание вместе с женой. Я в самом деле считал, что ей нужно с ним познакомиться. Помню, как он радостно улыбался и часто кланялся за прозрачной перегородкой.

Хаяси, которого масс-медиа прозвали машиной убийства, был со мной почти одного возраста, и мы сразу стали общаться, отбросив формальную вежливость речи. Мне довелось побывать на свидании с ним вместе с его матерью. Он изо всех старался утешить мать, у которой выступали слёзы, как только начала разговаривать. Окасаки относился к типу самых заурядных и очень простых людей. Он подарил мне несколько рисунков тушью, сделанных в заключении. Хиросэ, который занимался за решёткой подготовкой счётного пособия для детей, был очень серьёзен и редко шутил. Он рассказал, как во время проведения зариновой атаки в метро он сам себе твердил, что всё это делается ради спасения мира.

Но их всех уже нет. Они исчезли с лица земли. Вполне естественно, что меня казнят, учитывая тяжесть того, что я совершил, говорил мне каждый из них. Временами, со слезами на глазах. Всё это сбивало меня с толку. Каждый в отдельности - добрый человек. Спокойный и добропорядочный. И тем не менее, именно они все вместе убили множество людей. Поэтому во время бесед в комнате для свиданий иногда я приходил в полное смятение. Что есть преступление и наказание? Почему они должны исчезнуть из этого мира?

Каждому человеку суждено умереть, волей случая или от недугов. Но эти люди не умерли по воле случая и не от болезней. Они были убиты на законных основаниях.

Помешательство главы культа и неясность истинных мотивов содеянного

Я продолжал встречаться и переписываться со всеми шестью, пока им не были утверждены смертные приговоры. Взгляды, которыми они поделились, стали важной «дополнительной нитью» в попытках осмыслить преступления «Аум синрикё».

Я непосредственно следил за ходом судебного процесса в первой инстанции, и у меня возникло ощущение, что у Асахары произошло умственное расстройство. Его поведение на скамье подсудимых было явно ненормальным. Тогда мне казалось, что он, вероятно, симулирует, но впоследствии я беседовал со множеством людей, собрал большое количество материалов, и сейчас я уверен в том, что его действительно постигло расстройство рассудка. Но никто на это не обращал внимания, ведь это могло привести к остановке судебного процесса и не дало бы повесить Асахару – «запредельного злодея». Обратить на это внимание означало бы навлечь на себя брань и неприятие всей Японии.

Таким образом ходящий под себя по большой и малой нужде Асахара продолжал сидеть на скамье подсудимых, а судебный процесс - идти своим чередом (согласно заключению психиатра и другим документам, недержание началось с 2001 года, и он постоянно носил подгузники – прим. ред.). Причины соучастия в преступлениях последователей культа были вполне ясны. Они получали распоряжения от Асахары. Это обуславливалось радикальными религиозными принципами, подменяющими жизнь и смерть. Веря в реинкарнацию душ, они убивали людей, потому что их убедили в том, что это делается во имя спасения мира. Но из каких соображений отдавал приказы Асахара? Ни один из преступных исполнителей зариновой атаки в метрополитене не слышал распоряжения выпустить газ непосредственно от Асахары. Мураи Хидэо, личный ученик Асахары, который, как предполагается, передавал его приказы, был зарезан. Показания о сговоре с Асахарой о проведении зариновой атаки с целью отвести уголовное расследование дал Иноуэ Ёсихиро, который впоследствии отказался от своих слов. Так почему был выпущен зарин на самом деле? Раскрыть мотивы мог один лишь Асахара. Но пребывавший в состоянии психического упадка Асахара их не раскрывал. Он попросту не мог говорить, и потому не мог раскрыть их, даже пожелай он этого. В итоге мотивы так и не установлены. Между тем как раскрыть мотивы – самое важное при расследовании любого дела. Неясность мотивов может только усиливать тревогу.

С порождаемой коллективизмом «банальностью зла» так и не покончено

С 1995 года в японском обществе резко усиливались беспокойство и страх, подстёгивая явление, имя которому - коллективизм. Коллективизм связывает людей узами одинаковых качеств, заставляет подстраиваться, выдавливая из своих рядов всё инородное, и побуждает искать внешнего врага. Для того, чтобы члены коллектива действовали как единое целое, возникает необходимость в сильном лидере диктаторского толка. И мы не можем рассуждать об этом в прошедшем времени. Об этом приходится говорить грамматическими формами, употребляемыми для описания происходящего непосредственно в данный момент (со времени одновременных террористических атак 2001 года в Соединённых Штатах коллективизм широко распространяется по всему миру).

Коллективизм набирает силу, подхлёстываемый беспокойством и страхом. Это инстинктивное поведение человеческих особей, некогда выбравших стайный образ жизни. Но временами группа теряет разум. Став частью группы, люди иногда совершают большие ошибки. Именно поэтому Асахару следовало вылечить и заставить раскрыть мотивы. Когда я стал об этом говорить, многие эксперты и журналисты откликнулись критикой: «Асахара просто симулянт»; «Даже если допустить, что он не симулирует, и его удастся вылечить, это вовсе не означает, что он заговорит и расскажет хоть что-нибудь, заслуживающее внимания».

Одной из ключевых фигур отправки евреев в лагеря смерти был Адольф Эйхман. На скамье подсудимых на все вопросы о причинах своего участия в Холокосте он твердил одно: «Я выполнял приказ». Многих эти заявления обескураживали. Но присутствовавшая на судебном процессе Ханна Арендт, опираясь на слова Эйхмана, заговорила об опасности «банальности зла». Эйхмана казнили не за убийства людей собственными руками, но за его роль в бездушной организации, чуждой всего человеческого. Для Арендт его слова послужили важной дополнительной нитью для того, чтобы раскрыть тёмную силу Холокоста – попытки стереть с лица земли целый народ. Люди не всегда творят зло потому, что они злодеи. Иногда они совершают злодейства, превратив себя в частицу группы. Подобно тому, как двенадцать казнённых последователей культа, будучи каждый по отдельности мягкими и добрыми людьми, лишили жизни множество других людей.

И всё-таки дополнительная нить – это всего лишь дополнительная нить, которой не заменить основной. Но основная нить оборвалась самоубийством главной фигуры при падении Берлина, и Нюрнбергский процесс проходил без Гитлера на скамье подсудимых. Нанести последний, решающий удар так и не удалось. Именно поэтому наш мир продолжает марать поклонение идеям Гитлера, а ревизионистские взгляды на Холокост и нацизм то и дело возникают в разных уголках мира, подобно встающему из гроба призраку.

Японское общество отказалось разбираться в случившемся

Асахара не покончил с собой, как Гитлер. Поэтому его необходимо было вылечить и заставить говорить. Его необходимо было загнать в угол. Раз уж мы заговорили об опасности сохранения и продолжения культового почитания Асахары, его следовало припереть к стене и разоблачить самым тщательным образом, чтобы покончить со злом раз и навсегда, открыто и публично. Потому что дело «Аум синрикё», подобно делу о Холокосте, подобно многочисленным массовым зверствам и войнам, проливает свет на огромный риск, который кроется в генетическом коде гомо сапиенс, когда-то избравшего жизнь в стае, а также на опасность самой сути религиозного поклонения. Но в итоге японское общество ошиблось в интерпретации произошедшего. Да что там, оно просто отказалось понимать. А юридическая система и масс-медиа пошли у него на поводу.

Прежде всего, недопустимо казнить человека в состоянии психического расстройства. Для современного правового государства это должно быть минимальной нормой поведения.

Казнить приговорённых к смерти за одно и то же преступление одновременно. По всей вероятности, правительство пошло на массовую казнь, руководствуясь этим основополагающим принципом. Однако между приведением в исполнение приговора Асахаре с шестью сообщниками 6 июля и шести остальным приговорённым прошло 20 дней. Иначе говоря, это правило всё-таки было нарушено. Никаких ясных объяснений дано не было, однако очень похоже на то, что решение о массовой казни было связано с резкой критикой, под которой правительство оказалось из-за того, что вечером 5 июля в обстановке нарастающего кризиса из-за ущерба, причиняемого рекордными ливнями в западной Японии, Абэ и другие министры непринужденно развлекались на банкете со своими сторонниками в политическом сердце Токио.

О казни семи членов секты наверняка стало известно остальным шестерым приговорённым. С какими мыслями они прожили один за другим свои последние двадцать дней? Боюсь это представлять, вспоминая их лица за толстым прозрачным пластиком. Это пытка. Конечно, чувства пострадавших следует принимать во внимание в первую очередь. Некоторые из переживших зариновую атаку и сейчас страдают от последствий воздействия отравляющего вещества. Им следует оказывать максимальную возможную помощь. Но я не считаю возможным ставить знак равенства между помощью и казнью. Она лишь причинила боль утраты членам 13 семей казнённых.

В связи с этим мне хочется обратиться с вопросом к власти. Хочется спросить у японского общества. В прошлом эти люди, будучи частью группы, порвавшей со всем человеческим, совершили деяния, которые невозможно ни искупить, ни исправить. Но чья сторона теряет человеческий образ сейчас?

Фотография к заголовку: экстренный выпуск с сообщением о смертной казни бывшего главы «Аум синрикё» Мацумото Тидзуо и других руководителей секты (6 июля 2018 года, Токио, столичный район Минато, фото Jiji Press)