Выход из ядерной сделки с Ираном: в чём смысл решения президента Трампа?

Восьмого мая (по американскому времени) президент Трамп огласил своё решение, к которому вполне применима характеристика «историческое». Соединённые Штаты Америки выходят из ядерной сделки с Ираном. О программе ядерного развития Ирана стало известно в 2002 году; после ряда переговоров по ядерным вопросам, под воздействием санкций ООН, США, ЕС и других сторон избранный в 2013 году президент Ирана Хасан Роухани провозгласил курс на выход из режима санкций, после чего потребовалось ещё два года, прежде чем в 2015 году наконец было достигнуто историческое ядерное соглашение – Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Благодаря СВПД ядерное развитие Ирана удалось сдержать как минимум на десятилетие, поставив страну под строгий надзор Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ); выполнение договорённости было верифицировано 11 раз. Несмотря на то, что большинство участников верили, что соглашение является вполне действенным, президент Трамп заявил о выходе и провозгласил введение «экономических санкций максимального уровня».

Две истории о ядерном соглашении

Для понимания решения президента Трампа прежде всего важно осознать, что в Соединённых Штатах наличествует два совершенно противоположных толкования ядерного соглашения с Ираном. Президент Барак Обама, рассматривая разработку ядерного оружия Ираном в качестве самой большой угрозы миру на Ближнем Востоке, с одной стороны, ограничив через СВПД потенциал развития ядерного оружия и обеспечив проведение инспекций для тщательного соблюдения гарантирующих мер МАГАТЭ, вместе с тем признал право Ирана на использование ядерной энергии в мирных целях и не стал делать предметом переговоров разработку ракет или экспорт оружия, поскольку эти действия позволены другим странам. Иными словами, предыдущий президент Соединённых Штатов Барак Обама рассматривал Иран как рядовое государство.

С другой стороны, президент Трамп, рассматривая само существование Ирана как главную причину нестабильности на Ближнем Востоке, ставит целью не сдерживание потенциала разработки ядерного оружия, но так называемое «нулевое обогащение», которое делает невозможным разработку ядерного оружия когда-либо в будущем. Более того, в его цели входит прекратить вмешательство Ирана в гражданскую войну в Сирии и Ливане, а также положить конец разработке ракет. Для этого нынешнего ядерного соглашения решительно недостаточно, и можно утверждать, что, преследуя Иран «санкциями максимального уровня», фактически он ставит целью полностью обессилить эту страну. Иными словами, президент Трамп рассматривает Иран в качестве «враждебного государства».

Курс бывшего президента Обамы на вовлечение в процесс стран-членов Европейского Союза, Китая и России, возвращение Ирана в международное сообщество и обращение с Ираном как с рядовым государством делал возможным импорт иранской нефти и обеспечивал доступ к крупному рынку с населением 80 миллионов человек, то есть являлся политикой, ориентированной на решение, позволявшее рассчитывать на экономические выгоды и возлагать ожидания. С другой стороны, участие Ирана в конфликтах в Сирии и Йемене нежелательно для США и Европы, поскольку они не признают сирийское правительство Башара аль-Асада, а также для Саудовской Аравии, противостоящей вооруженным группировкам хуситов в Йемене, а ракетное развитие Ирана несёт угрозу Израилю. С точки зрения ситуации на Ближнем Востоке в целом, Иран доставляет неудобства США, и отношения вражды, продолжающиеся с 1979 года, ухудшились.

Однако то, что президент Трамп относится к Ирану как к «враждебному государству», является неудобством как для стран Запада, получающих в Иране экономические выгоды, так и для Китая, который намеревается включить Иран в реализацию своего замысла «одного пояса, одного пути», а вместе с тем и для России, которая поддерживает режим Башара аль-Асада в Сирии. Соглашение хорошо функционировало в плане остановки разработки Ираном ядерного оружия – вопросе, наиболее важном для европейского, китайского или российского общества, и в случае, если из-за выхода Соединённых Штатов эта сделка рухнет, такой результат обернётся не только утратой экономических и стратегических выгод. Остальные участники опасаются, что это породит ситуацию, которой не желает никто – превращение Ирана в государство, обладающее ядерным оружием. Вот почему решение президента Трампа вызвало столь сильную критику.

Уверенность в «северокорейской формуле»

Но возможность разорвать ядерное соглашение представлялась и в октябре прошлого года, и в январе нынешнего. Почему же, тем не менее, выход из соглашения произошёл только сейчас? Одна из причин состоит в том, что президент Трамп подбирал кадровый состав, необходимый для реализации своего политического курса. До сих пор резко возражали против ликвидации ядерной сделки так называемые «зрелые» люди в его окружении – бывший госсекретарь Рекс Тиллерсон, бывший помощник президента Герберт Макмастер, министр обороны Джеймс Мэттис, призывавшие к дипломатическому решению проблемы. Однако Тиллерсон и Макмастер были один за другим отправлены в отставку, а на замену им пришли известный «ястреб» Джон Болтон, занявший пост помощника по вопросам национальной безопасности, и бывший директор ЦРУ Майк Помпео, разделяющий идеи Трампа, на посту государственного секретаря. Очевидно, что эти перестановки облегчили президенту реализацию своих замыслов.

Ещё более важно то, что с началом нынешнего года всё более быстрыми темпами происходило усиление настроя на диалог с Северной Кореей. Ранее эта страна демонстрировала враждебность по отношению к Соединенным Штатам; в сентябре прошлого года она успешно провела шестое по счёту ядерное испытание. Более того, она приближалась к завершению создания межконтинентальных баллистических ракет, способных достигать основной территории США, что привело к обстановке небывалой напряжённости в американо-северокорейских отношениях.

Но президент Трамп при содействии Китая добился усиления санкций со стороны Совета Безопасности ООН, и столь жёсткие меры как запрет на экспорт из Северной Кореи угля и железной руды, а также на импорт в эту страну нефти и нефтепродуктов вынудили Пхеньян смирить гордыню и начать диалог. Иначе говоря, Трамп получил успешный опыт так называемой «северокорейской формулы».

На самом деле, сама Северная Корея также создала настрой на проведение стратегического диалога, сильно поколебав неуязвимость Соединенных Штатов, однако с точки зрения администрации Трампа жёсткие санкции дали Америке в руки сильные преимущества на переговорах и сформировали у неё представление о том, что Пхеньян примет все требования США. По всей вероятности можно утверждать, что этот опыт успеха «северокорейской формулы» придал решимости выйти из ядерной сделки с Ираном.

Последствия выхода из ядерной сделки

Решение о выходе из СВПД порождает большой резонанс в самых разных областях. Во-первых, оно закрепило раскол в американском обществе. Как уже отмечалось выше, в целом в отношении ядерной сделки общество делится на два больших лагеря: с одной стороны те, кто считает Иран враждебной силой – в нём наиболее слышны голоса родственной Израилю еврейской общины, а также евангелистов; на другой стороне находятся в первую очередь те, кто хорошо знаком с ситуацией на Ближнем Востоке и с отношениями США со странами Европы, а также истеблишмент, который резко критикует решение президента, поскольку считает, что односторонний отказ от ядерного соглашения с Ираном невзирая на соблюдение последним условий сделки чреват изоляцией США со стороны международного сообщества.

Администрация Трампа и прежде вызывала в обществе дебаты, ведущие к расколу, в частности, своим выходом из Парижского соглашения по изменению климата, а также из Транс-тихоокеанского партнёрства. Но в отличие от других случаев выхода из международных договорённостей, которым ещё только предстояло продемонстрировать свою результативность, на этот раз вывод страны из уже работающего соглашения воспринимается как проблема совершенно иного измерения.

Во-вторых, выход углубляет трещину в отношениях США и Европы до уровня, делающего невозможным ликвидацию раскола. Непосредственно перед тем, как Трамп объявил о выходе из СВПД, в Соединенных Штатах по очереди побывали президент Франции Эммануэль Макрон, канцлер Германии Ангела Меркель и министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон, которые пытались убедить Трампа воздержаться от выхода, но несмотря даже на жёсткую риторику Макрона в ходе выступления перед Конгрессом, Трамп проигнорировал все эти увещевания и вышел из сделки.

Помимо прочего, возрождение «санкций максимального уровня», которые подразумевают применение вторичных санкций по отношению к европейским предприятиям, развивающим свои экономические связи с Ираном, вероятно, обернётся для них большим ущербом. Европейский Союз отверг введённый в 1996 году так называемый «блокирующий статут» об экстерриториальной применимости законодательства Соединенных Штатов Америки, предусмотрев такие меры как компенсацию европейским предприятиям понесённых убытков. Но, по всей вероятности, этого шага не вполне достаточно для того, чтобы избежать воздействия вторичных санкций.

В-третьих, что касается ситуации на Ближнем Востоке, на данный момент воздействие представляется не слишком значительным. Безусловно, односторонний выход американской стороны из ядерного соглашения нанесёт удар по экономике Ирана, но при этом важно то, что нынешнее решение Трампа является не «ликвидацией» соглашения как такового, а именно «выходом» одного из участников многосторонней сделки. Иначе говоря, ни ядерное соглашение с Ираном, ни принятая в связи с ним Резолюция 2231 Совета Безопасности ООН не исчезли и формально продолжают оставаться в силе.

Поскольку из сделки вышли лишь Соединённые Штаты, в случае нарушения Ираном условий СВПД формальная ответственность за ликвидацию соглашения ляжет на Иран. Кроме того, меры противодействия, которые может принять Иран, во всяком случае не приведут к созданию ядерного оружия – вероятно, они ограничатся не слишком сильными шагами: возобновлением работ по обогащению урана выше действующего ограничения и установкой центрифуг. Дело в том, что форсированная работа по разработке ядерного оружия чревата усилением напряжённости в отношениях с соседними странами, в частности, с Саудовской Аравией и дестабилизирует обстановку в регионе, а в наихудшем случае способна вызвать эффект «ядерного домино» – обзаведение ядерным арсеналом других игроков. Поэтому можно полагать, что ответные действия Ирана будут ограниченными.

В-четвертых, существуют опасения по поводу воздействия на проблему ядерного оружия Северной Кореи. Своим решением Трамп создал прецедент: единожды придя к согласию, Америка способна, исходя из собственных резонов, выйти из соглашения несмотря на то, что оно добросовестно соблюдается. Это вполне естественно приводит к мысли о том, что даже в случае, если на запланированной на 12 июня американо-северокорейской встрече на высшем уровне и будет достигнуто какое-либо соглашение, нет никаких гарантий того, что оно будет соблюдаться.

Заместитель министра иностранных дел Северной Кореи 16 мая выступил против одностороннего характера американских требований и так называемого «ливийского сценария», допустив даже отказ своего лидера от участия в американо-северокорейском саммите. И пусть слово «Иран» при этом произнесено не было, нет сомнений в том, что недоверие усиливается. Такое усиление недоверия приводит к сомнениям по поводу искренности президента Трампа в отношении денуклеаризации Корейского полуострова, что не вселяет веры в саммит, и поэтому одна лишь возможность воздействия на проведение американо-северокорейского саммита позволяет говорить о вероятности серьёзных последствий отказа для Японии и вынуждает констатировать, что выход из ядерной сделки с Ираном ведёт к дестабилизации международного порядка.

Будет ли воздействие на Японию ограниченным?

И, наконец, давайте зададимся вопросом, будет ли непосредственное влияние на Японию иметь ограниченный характер. В отличие от стран Европы, Южной Кореи или Индии, предприятия Японии, учитывая риск того, что соглашение может не продержаться долго, продолжали вести себя осмотрительно, заключая сделки и делая инвестиции. Поэтому нынешнее повторное введение санкций, по всей вероятности, не обернётся большим ущербом в сравнении с другими странами, хотя и скажется в какой-то мере на импорте нефти и экспорте автомобилей и комплектующих.

К тому же, хотя и высказываются опасения о том, что глобальное предложение сырой нефти может пострадать в случае прекращения экспорта этого сырья из Ирана, Саудовская Аравия и другие производители берут курс на дополнительную добычу, так что вряд ли следует ожидать существенных изменений цен на сырую нефть. Чувствительная к рискам Япония всегда отстаёт от других в принятии решений, но в данном случае можно утверждать, что эта особенность оказалось искусным подходом.

Фотография к заголовку: Подписавший документ о выходе из ядерной сделки с Ираном президент США Дональд Трамп, 8 мая 2018 г, Белый дом (фотография Reuter/Aflo)