Уроки кризиса через 20 лет

26 ноября 1997 года – «Самый опасный день» японской экономики

«Это ужасно. Повсюду перед банками выстраиваются очереди».

В первой половине дня 26 ноября 1997 года министру финансов позвонили из Банка Японии. В мыслях всех, кто имел к этому отношение, тревожно вспыхнуло слово «паника». Рано утром в тот день в Министерстве финансов состоялась пресс-конференция. Министр финансов Мицудзука Хироси рассказал о крахе банка «Токуё сити гинко», штаб-квартира которого находилась в префектуре Мияги. Он сказал, что принимает максимальные меры обеспечения стабильности финансовой системы, включая полную защиту средств вкладчиков и безопасность межбанковских операций, делает всё возможное, чтобы не допустить дальнейшего распространения последствий.

В тот момент правительство не намеревалось приводить в действие механизм «пэйофф», когда при банкротстве банка вкладчикам не гарантируется возвращение средств свыше установленной суммы. Одновременно пресс-конференцию провёл глава Банка Японии Мацусита Ясуо, который подчеркнул: «Мы не намереваемся прибегать к пэйофф прежде, чем это необходимо», призвав сохранять спокойствие.

Немногим ранее, в том же месяце один за другим разорились такие именитые финансовые институты, как компания по работе с ценными бумагами «Санъё сёкэн», банк «Хоккайдо такусёку», фирма «Ямаити сёкэн». В сравнении с этими событиями банкротство банка «Токуё сити» выглядело гораздо менее масштабным. Министерство финансов, Банк Японии и масс-медиа, которым следовало бы уделять больше внимания разорению финансовых институтов, привыкли к этим явлениям и пребывали в ступоре.

Горожанин знакомится с экстренным выпуском прессы под заголовком «Крах банка Такусёку» перед главным отделением банка «Хоккайдо такусёку», преф. Хоккайдо, Саппоро, 17 ноября 1997 г. (фотография Jiji Press)

Очереди желающих забрать вклады клиентов выстроились главным образом к дверям тех банков, которые отметили в качестве «опасных» еженедельные таблоиды и другие издания. Министерство финансов и Банк Японии провели экстренное совещание. Для начала, через региональные бюро министерства финансов и другие органы по всей стране были разосланы указания не допускать образования очередей, выходящих за двери отделений банков.

Такие скопления людей на улицах слишком бросаются в глаза. Вид этих очередей внушает тревогу случайному зрителю.

«Я помню, как банкам были направлены подробные инструкции – в частности, организовать очереди по талонам, задействовать внутренние помещения для совещаний и т. д.», – вспоминает один из участников тех событий.

В неудобном положении оказались и масс-медиа. Многие газеты, информационные агентства и телеканалы уже заметили образовавшиеся очереди у дверей отделений банков. Однако распространение этой информации неминуемо встревожило бы население, а на фондовом рынке это вызвало бы резкие колебания котировок. Поколебавшись, в конце концов масс-медиа предпочли придерживать информацию. Это не было результатом сговора или требования со стороны соответствующих органов. Каждая компания самостоятельно приняла решение не публиковать ни строчки.

Во второй половине дня ситуация стала успокаиваться. К вечеру в Министерство финансов и Банк Японии стали поступать сообщения от управившихся с очередями банков: наплыв вкладчиков спадает.

Япония пережила опыт финансового кризиса 1952 года (см. примечание). Его спровоцировало выступление в парламенте министра финансов, после которого по всей стране вкладчики бросились в банки обналичивать свои сбережения. Сцены у дверей банков, происходившие под крики «Не напирайте! Не напирайте!», запечатлели и передали следующим поколениям фотографы.

В послевоенные годы экономика Японии пережила целый ряд ударов, в том числе шок, связанный с отставкой Никсона, и нефтяные кризисы, однако 26 ноября 1997 года стал для неё «самым опасным днём», когда единственный неверный шаг мог потопить национальную экономику. Так что же привело к столь рискованной ситуации?

Появление и крах «мыльного пузыря» в экономике

Кризис в работе банков того времени был по большей части обусловлен проблемой «плохих» долгов. В свою очередь, чтобы прийти к пониманию проблемы «плохих» долгов, необходимо знать о возникновении и крахе «экономики мыльного пузыря».

В сентябре 1985 года в нью-йоркской гостинице «Плаза» было достигнута договорённость, получившая название «Соглашение в "Плазе"». В то время Соединённые Штаты, страдавшие от «двойного дефицита» – баланса текущих платежей и финансов – пытались найти выход, скорректировав обменные курсы валют. Это соглашение знаменовало разворот к удорожанию йены. Обменный курс японской валюты, который в то время находился на уровне 240 йен за доллар, перешёл к резкому росту, и через год достиг уровня около 150 йен за доллар США.

Удорожание йены нанесло удар по японской экономике, ядром которой служат экспортные отрасли. В связи с этим Банк Японии в рамках усилий по нормализации конъюнктуры с 1986 по 1987 год целых пять раз принимал меры смягчения монетарной политики. В то же время примерно с 1987 года начался рост стоимости цен на землю, и в 1988-1990 годах взлёт стоимости земли продолжался, распространяясь с мегаполисов в регионы.

Вслед за стоимостью земли росли котировки акций. В конце декабря 1988 года индекс Nikkei 225 достиг исторического максимума, зарегистрировав рекордный показатель – 38 900 йен. Так японская экономика, выбравшись из депрессии, вызванной дороговизной йены, стала наслаждаться бойкой экономической конъюнктурой. Задним числом становится понятно, что это был пик «мыльного пузыря».

С 1990 года ситуация стала омрачаться. Началось снижение цен на землю, и Министерство финансов стало вводить ограничения на финансирование земельных сделок. И цены на землю, и котировки акций перешли к затяжному снижению. Так пришел конец экономике «мыльного пузыря». Для банков, осуществлявших финансирование под залог земли, наступил момент, когда падение её стоимости обесценивало залог, и состояние дел предприятий, действовавших в сфере финансов, быстро покатилось под уклон. В результате на руках у банков оказалась масса «плохих займов» – займов, которые невозможно вернуть или возврат которых представляется затруднительным.

Нежелание вливать общественные средства вследствие истории с предприятиями жилищного кредитования

Крах финансовых институтов, обрушившийся на Японию в 1990-х годах из-за проблемы «плохих займов», начался со слабых небольших финансовых компаний.

В то время источником доверия к здоровому управлению банками служила действовавшая под строгим административным руководством Министерства финансов и Банка Японии «система конвоирования». В её основу был положен миф о том, что «банки не разоряются». Типичной ситуацией стали слияния предприятий малого и среднего бизнеса, чьи дела пошатнулись, с крупными банками или смежными финансовыми институтами.

Министерство финансов впервые направило распоряжения об улучшении практики ведения операций в соответствии с Законом о банках, служащим основной законодательной базы управления банками, в 1988 году.

«Применение Закона о банках указывает на то, что данный финансовый институт небезопасен. Во всяком случае, он может привести к возникновению такого беспокойства о доверии. Стремясь избежать возникновения таких ситуаций, пускать в ход Закон о банках старались с большой осмотрительностью», – вспоминает чиновник, служивший в то время в Банковском департаменте Министерства финансов Японии.

Однако проблема «плохих займов» всплыла с неожиданной стороны, став предметом встречных предложений правящего и оппозиционного лагеря в парламенте. Она не была проблемой банков как таковых. Компании, специализирующиеся на финансировании жилья – так называемые предприятия жилищного кредитования – послужили источником возгорания. Предприятия жилищного кредитования в качестве основной деятельности занимаются финансированием выдачи частным лицам жилищных займов на деньги, заимствованные у банков. В качестве одного из способов наращивания объёмов своей деятельности они всё больше финансировали операции с недвижимостью для юридических лиц. При этом банки, которые при самостоятельном финансировании таких сделок обязательно осуществляли строгую проверку, всё больше финансировали сделки на гораздо менее строгих условиях через предприятия жилищного кредитования.

Но при схлопывании «пузыря» это порождает «плохие» займы. Поскольку предприятия жилищного кредитования не работают с депозитами вкладчиков, в принципе их можно было бы просто обанкротить, но ситуацию осложняло то, что многие из них заимствовали капитал, аккумулированный сельскохозяйственными кооперативами. В то время депутаты-представители сельскохозяйственного сектора были исключительно сильны на японской политической сцене. Из опасений влияния сложившейся ситуации на финансовое здоровье сельхозкооперативов в декабре 1995 года для покрытия потерь они вынудили правительство согласиться с выделением через бюджет общественных фондов в размере 685 млрд йен.

Это вызвало ожесточённую критику. Все газеты разом заговорили о «непростительности подобного решения проблем предприятий жилищного кредитования» (газета «Асахи»), о «выходящем за рамки правил политическом решении вопроса предприятий жилищного кредитования» (газета «Нихон кэйдзай»), вынося такого рода заявления в заголовки своих передовиц. Несмотря на то, что у банков и других главных институтов финансовой системы возрос объём «плохих» долгов и кризис уже стучался в двери, Министерство финансов прекратило обсуждать вопрос дальнейшего вливания общественных фондов.

В отсутствие возможности задействовать общественные средства, в целях спасения оказавшихся в опасности Японского кредитного банка и других финансовых институтов Минфин попытался выйти из кризиса путем обеспечения финансирования и капитала со стороны других предприятий того же финансового сектора. Эти попытки прозвали «методом списков пожертвований», и название стало новомодным словечком того времени.

В марте 1997 года заинтересованные стороны договаривались о спасении через слияние с Банком Хоккайдо оказавшегося на мели банка «Хоккайдо такусёку», о чём и сообщили на пресс-конференции. Однако переговоры о слиянии были прерваны, и в ноябре того же года произошел крах «Хоккайдо такусёку» – как раз между коллапсом компаний по работе с ценными бумагами «Санъё сёкэн» и «Ямаити сёкэн». Сразу после этого 26 числа того же месяца и случился массовый исход вкладчиков в банках.

Глядя в глаза кризису, Министерство финансов занялось обеспечением юридической базы для вливания общественных фондов. При этом парламент, памятуя о случае с предприятиями жилищного кредитования, реагировал весьма неохотно. В конце концов, решения, необходимые для защиты финансового порядка, даже с использованием налоговых средств, успели принять прежде, чем экономика Японии понесла ущерб, который сделал бы невозможным её восстановление.»

Схлопывание «пузыря» и основные события в финансовом секторе

Глубокие раны как следствие неспособности реагировать быстро

Затем в 1998 году последовал коллапс Японского банка долгосрочного кредитования и Японского кредитного банка. Были ли извлечены какие-то уроки из кризиса финансового сектора, разразившегося в 1997 году?

Слово одному из ветеранов Министерства финансов: «Коллапс, который до тех пор удавалось сдерживать, стал реальностью. В особенности ситуация ухудшилась вследствие резкого сжатия кредитования, когда, начиная с ноябрьского краха «Санъё сёкэн», плохие долги стали возникать на рынке онкольных ссуд, где выполняются операции краткосрочного финансирования. Я не считаю, что ставивший целью «мягкую посадку» метод многократных слияний ради спасения при одновременном стимулировании экономического роста был ошибочным, однако достигшая пика в середине 1997 года конъюнктура вошла в фазу падения. Япония наглядно продемонстрировала, сколь глубокие раны может оставить экономике «жёсткая посадка» финансовых институтов».

С другой стороны, вполне резонны утверждения о том, что вливание средств из общественных фондов было запоздалым. Профессор Университета Сэнсю Танака Такаюки, которому довелось работать в Японском банке долгосрочного кредитования, отмечает: «После схлопывания "мыльного пузыря" следовало быстро влить капитал в банки, подобно тому, как Америка отреагировала на мировой финансовый кризис в 2008 году (после шока, вызванного крахом "Лиман бразерс")».

Фотография к заголовку: Длинная очередь клиентов у отделения Синдзюку компании по работе с ценными бумагами «Ямаити сёкэн» (Токио, Синдзюку), 25 ноября 1997 г. (фотография предоставлена Jiji Press)

(Статья на японском языке опубликована 30 ноября 2017 г.)

Примечание: в обстановке, когда экономика Японии пребывала в депрессии, и многие предприятия и банки были обременены «плохими» долгами, в марте 1927 года (2-й год периода Сёва) во время парламентских прений министр финансов того времени дал необдуманный ответ по поводу одного из частных банков, заметив, что банк разорился, несмотря на то, что продолжает свою деятельность. Это привело к растущему беспокойству участников финансового рынка, и у многих банков возникли проблемы. Начавший было стихать финансовый шторм возобновился с новой силой, что привело к разорению крупного торгового дома того времени «Судзуки сётэн».