Проблема глобального потепления в эпоху Трампа

Новый президент Соединённых Штатов Америки Дональд Трамп определённо намерен резко изменить подход к международной политике в области проблемы глобального потепления. Воздействие категорического неприятия американским президентом теории глобального потепления не ограничится негативным эффектом из-за отказа США садиться за стол переговоров. Гораздо важнее то, что полностью снимается с повестки идеалистический подход стран-участниц к проблеме глобального потепления, вынуждая нас вернуться назад, к временам заключения рамочного соглашения по вопросу климатических изменений.

Специфичность проблемы глобального потепления

Прежде всего – почему опасения, связанные с проблемой глобального потепления, которые даже не служили сколь-нибудь заметной темой в естествознании, неожиданно стали важным пунктом дипломатической повестки и привели к заключению в 1992 году Рамочной конвенции Организации Объединённых наций об изменении климата? В первую очередь причиной стало падение в ноябре 1989 года Берлинской стены и резкое ослабление страха ядерной войны между США и СССР. Холодная война была беспрецедентной эпохой, когда американский и советский лагерь злобно смотрели друг на друга, обладая в наихудшие времена 69 тысячами ядерных зарядов. При этом оба лагеря, хоть и с большими трудностями, выстраивали международные рамки и механизмы предотвращения ядерного конфликта. И вдруг, почти мгновенно, обстановка изменилась так, что все они стали казаться ненужными.

Тогда в международной политике и возникла потребность в новой угрозе, заменяющей ядерную войну. По всей видимости, в пространстве международной политики работает «правило постоянной угрозы». При определённом осмыслении становятся заметны схожие черты угрозы ядерной войны и угрозы глобального потепления. Во-первых, обе угрозы носят глобальный характер, во-вторых, степень их реальности трудноопределима, а в-третьих, они тесно связаны с государственной экономикой. Вот почему проблема глобального потепления столь стремительно поднялась к верхушке рейтинга задач мировой дипломатии.

Тем не менее, при всех схожих чертах угрозы ядерной войны с угрозой глобального потепления, все они отнюдь не означали необходимости заключить столь грандиозное соглашение всего за два с половиной года. Дело ещё и в том, что сразу после Холодной войны появилась страна, которая стала энергично стремиться к принятию мер, громко провозглашая глобальное потепление новой всеобщей задачей человечества. Этой страной была воссоединённая Германия.

Разделённая в эпоху Холодной войны на ФРГ и ГДР, Германия воссоединилась в октябре 1990 года, при этом возглавляемая в то время премьер-министром Маргарет Тэтчер Великобритания была против. Франция также выступала против возрождения большой Германии, чьё великодержавное стремление к гегемонии в Западном мире привело как к Первой, так и Второй мировой войне. Для того, чтобы развеять такого рода опасения соседних держав, западногерманский парламент подготовил доклад «В защиту планеты» и принял решение направить силы нового государства на проведение политики борьбы с новой угрозой, которую являет собой глобальное потепление. Вдобавок, ради создания единой европейской валюты Германия пообещала отдать марку, самую сильную национальную валюту. Вот на какие жертвы пришлось пойти обновлённой Германии для того, чтобы западный мир принял её после Холодной войны. С тех самых пор Германия играет роль локомотива ЕС в дипломатических вопросах, связанных с окружающей средой.

Появившуюся при таком стечении обстоятельств Рамочную конвенцию ООН об изменении климата, а также Киотский протокол пронизывает идеализм, который является противоположностью беспросветности Холодной войны. Главная характерная особенность состоит в том, что, во-первых, будучи разработана на этапе, когда влияние деятельности человека на потепление климата не было подтверждено, Конвенция стала первым в истории соглашением по вопросу окружающей среды, закладывающим принципы превентивного характера. Во-вторых, Киотский протокол обязывает на уровне международного права сокращать выбросы двуокиси углерода, который фактически является продуктом, образующимся в результате промышленной деятельности – иначе говоря, это крайне необычное международное соглашение, косвенно исходящее из предпосылки планирования экономики. В-третьих, полностью обновился дипломатический стиль. Весь процесс переговоров стал отрытым, а в основу обсуждений легли взгляды и ценности, за которые выступают неправительственные организации по охране окружающей среды.

США и переговоры о глобальном потеплении

Такой идеализм времён окончания Холодной войны, хоть и не без трудностей, работал до 1997 года, когда был принят Киотский протокол, но с наступлением XXI века с переменами в устройстве мировой экономики он пришёл к краху. Спусковым крючком послужило замедление темпов экономики промышленно развитых стран и быстрый рост Китая. В этих условиях Америка постоянно оставалась за пределами идеалистичной рамочной структуры. Говоря более конкретно, в разгар дебатов по поводу Киотского протокола Комитет по международным отношениям Сената США единогласно проголосовал за резолюцию Берда-Хейгела, тем самым решив не поддерживать соглашения, предусматривающие обязательства по сокращению эмиссий. Она продолжает действовать и по сей день.

В 2009 году на 15-й встрече стран-участниц Рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP15) закончились провалом переговоры о продлении сроков действия Киотского протокола, однако в этих условиях именно Барак Обама способствовал заключению Копенгагенского соглашения. В то время, несмотря на то, что это было всего лишь политическое заявление, упорное сопротивление внесению каких-либо количественных показателей сокращения эмиссий оказал Китай. Таким образом заключённое в 2015 году Парижское соглашение фактически стало возвратом к практике заурядных международных соглашений, когда при высоких заявленных целях принятие конкретных мер поручается суверенным государствам, признавая их национальные выгоды. Говоря конкретнее, с одной стороны, устанавливая практически недостижимую конечную цель на будущее по удержанию потепления в пределах не более 2 градусов относительно периода, предшествовавшего началу промышленной революции, с другой стороны, оно предусматривает курс, согласно которому каждая страна принимает пакет политических мер, направленных на сокращение эмиссий двуокиси углерода.

Урок Конвенции о трансграничном загрязнении воздуха на большие расстояния

В обстановке, когда стал очевидным чрезмерный идеализм на переговорах по проблеме глобального потепления, нанесённый избранием Трампа удар можно понять, уяснив функции других соглашений в области окружающей среды, существовавших до сих пор. С этой точки зрения интересен европейский опыт Конвенции о трансграничном загрязнении воздуха на большие расстояния.

В Европе, всецело охваченной Холодной войной, в 1970-е годы символом разрядки (снижения напряжённости) стало начало переговоров по соглашению о трансграничном загрязнении атмосферы на большие расстояния, предусматривавшему обмен информацией о веществах-загрязнителях, за стол которых сели страны как западного, так и восточного блока. Стороны пришли к согласию в 1979 году. Однако к концу того же года Советский Союз ввёл войска в Афганистан. Напряжённость между Восточной и Западной Европой вновь стала расти. К тому же в 1982 году бундестаг дал согласие на размещение американских ракет «Першинг», а советская делегация покинула стол женевских переговоров о сокращении ядерных вооружений и вернулась в Москву. Таким образом, сложилась самая худшая ситуация со времён кубинского кризиса. Тем не менее, процесс ратификации Конвенции о трансграничном загрязнении воздуха на большие расстояния продолжился, и в 1983 году соглашение вступило в силу, по случаю чего министры иностранных дел стран-участниц собрались на праздничную встречу в Женеве. Иначе говоря, обычной практикой в современной дипломатии служит ситуация, когда независимо от существующей в регионе политической напряжённости создаётся площадка для переговоров по проблемам окружающей среды, что, в свою очередь, способствует снижению напряжённости.

Стабильность в Восточной Азии и сотрудничество в охране окружающей среды

Осенью 2014 года президент США Барак Обама и председатель КНР Си Цзиньпин провели длительную встречу, и поскольку расхождения взглядов по проблемам в Южно-Китайском море и другим вопросам оказались слишком серьёзными, сотрудничество в борьбе с глобальным потеплением стало единственным практическим результатом этих переговоров. В настоящее время в Восточной Азии происходит смена формата международных отношений с участием трёх крупных держав – Японии, США и Китая. Президент Трамп, в первую очередь проведя переговоры с премьер-министром Абэ Синдзо и вновь подтвердив гарантии безопасности и прочность альянса США и Японии, теперь, по всей вероятности, приступит к более сложной задаче проведения переговоров по торговым вопросам с Китаем. Судя по боевитому настрою новой американской администрации, следует ожидать, что эти переговоры будут крайне сложными и потребуют длительного времени. При этом имеются опасения, что между США и КНР возникнет новая форма напряжённости.

В этих условиях в данном регионе у лидеров имеется пространство для манёвра в области проблем окружающей среды, а роль участника, создающего новую площадку для переговоров по таким проблемам с желанием способствовать региональной стабильности, естественным образом достаётся Японии. Однако, как это ни печально, в Японии для этого крайне недостаёт соответствующих кадров и политических исследований. Министерство по делам окружающей среды, подражая Европе, занимается созданием сети мониторинга кислотных дождей в Восточной Азии, однако попытки вовлечь Китай потерпели неудачу, и дело ограничилось лишь работой органа, который занимается сбором данных.

Острая проблема загрязнения атмосферы в Китае, равно как и проблема загрязнения речных вод, а также проблемы окружающей среды, которые возникнут в связи с развитием добычи угля и сланцевой нефти, которым, по всей вероятности, будет заниматься администрация Трампа, актуальны для обеих сторон. Но для того, чтобы предложить формы сотрудничества Японии, США и Китая в деле охраны окружающей среды в XXI столетии, требуется приложить колоссальную интеллектуальную энергию. При этом мы не можем позволить себе избегать этой задачи, имеющей цивилизационный характер. Если ограничиваться проблемой глобального потепления, расставшись с чрезмерным идеализмом, обратив внимание на формулировку о «необходимости в установленные сроки прийти к возможности экономического развития в формате, обеспечивающем устойчивость процесса», входящую в изложение целей рамочной конвенции, нам следует начать диалог в целях унификации политики с двумя странами-крупнейшими эмитентами двуокиси углерода ради построения прагматичного, и в то же время максимально энергосберегающего общества.

Фотография к заголовку: 18 ноября 2016 г. Закрытие встречи COP22 в Марокко. К детализации Парижского соглашения в 2018 году.