Какую религию исповедует император Японии?

Синтоист ли император?

Обладает ли император при нынешней Конституции свободой вероисповедания?

Это весьма непростой вопрос. К членам императорского дома не применяется Закон о семейной регистрации, что отличает их от прочих граждан. Если бы они были гражданами, то Конституция бы гарантировала им свободу вероисповедания, однако конституционные нормы в полной мере неприменимы ни к императору, ни к членам дома.

Начиная с периода Мэйдзи (1868-1912) императоры стали исполнять дворцовые ритуалы в Трёх дворцовых святилищах (кютю сандэн), хотя после пересмотра Конституции после войны эти ритуалы утратили своё государственное значение и стали частным делом императорского дома.

Итак, является ли синто вероисповеданием императора?

На этот вопрос ответить не так-то просто.

С точки зрения святилищ, почти все граждане являются синтоистами. Религиозные организации ежегодно сообщают в отдел религии Агентства по культуре о количестве верующих, и, согласно этим цифрам, количество синтоистов составляет около 90 миллионов человек.

Однако если провести опрос общественного мнения, то себя назовут синтоистами всего 2% японцев. Получается, что они считаются прихожанами (удзико) святилищ, однако не ощущают синто своей религией. А стоит ли вообще считать синто религией? На этот счёт можно поспорить. Синто отличается от христианства и буддизма, у него нет основателя. Если никто его не основывал, то нет ни учения, ни священных текстов.

Таким образом, то, что император обычно выполняет дворцовые ритуалы, ещё не даёт нам оснований однозначно утверждать, что его религия – это синто.

Императоры-буддисты

На самом деле, если мы обратимся к истории, то увидим, что многие императоры были не синтоистами, а буддистами.

Впервые буддизм на государственном уровне в Японии признал император Киммэй (?-571). О том, как его привлекла красота буддизма, повествуют «Анналы Японии» (Нихон сёки). Искренне почитавший буддизм император Сёму (701-756) построил огромный монастырь Тодайдзи, и это было грандиозное мероприятие, потребовавшее усилий всей страны.

В период Хэйан (794-1192) монахи Сайтё (767-822) и Кукай (774-835) привезли из Китая эзотерический буддизм, и император выразил горячее желание принять участие в эзотерическом обряде «омовения» (абхишека). В конце периода Хэйан или в период Камакура (1192-1333) такой обряд даже стал элементом ритуалов, связанных с принятием императорского титула.

Если говорить о том, какую религию исповедовали императоры до Мэйдзи, то это будет буддизм. Само собой разумеется, они сохраняли связь с синто, в дворцовом святилище Касикодокоро они проводили ритуалы в честь их предка, солнечной богини Аматэрасу, но буддизм для них был всё-таки ближе.

Кроме того, в средневековье и Новое время господствовал синто-буддийский синкретизм, синто всё больше сливалось с буддизмом, и было невозможно представить их по отдельности.

Усиление связи императоров с синто в период Мэйдзи

Эпоха Мэйдзи стала переломным моментом японской истории, синто-буддийский синкретизм был разрушен. Лозунги «разделения богов и будд» и «покончить с буддами, разрушить (статуи) Шакьямуни» ознаменовали конец синкретизма, который в наше время вряд ли возродится вновь. Когда императорский двор находился в Киото, во дворце был буддийский алтарь окуродо, но после разделения буддизма и синто его перенесли в буддийский храм Сэннюдзи (Киото), где традиционно молятся за посмертное просветление членов императорского дома.

Таким образом, связь императоров с синто и с буддизмом в период Мэйдзи коренным образом изменилась. Правительство Мэйдзи в своём стремлении к восстановлению императорского правления в государственном строительстве использовало синто как главную опору, и потому изгнало буддизм из императорского дома. Принц Ямасиномия Акира ещё до того стал буддийским монахом, был настоятелем императорского монастыря (мондзэки дзиин) и хотел, чтобы его после смерти похоронили по буддийскому обряду, но правительство Мэйдзи ему этого не позволило.

При этом во 2 году Мэйдзи (1869) император Мэйдзи, которому было всего 16 лет, совершил паломничество в святилище Исэ, чего не делали императоры до него. Остаётся загадкой, почему ранее императоры никогда не посещали Исэ, но тогда это послужило важным фактором укрепления связей между императорами и синто. По случаю этого паломничества было уничтожено 195 буддийских храмов, находившихся на пути.

Неизвестно, как сам император Мэйдзи воспринимал такие перемены. Возможно, по молодости у него не было каких-то сформировавшихся взглядов на религию и веру, но деятели «национальной науки» (кокугаку) и синтоисты отстранили буддизм от императорского дома и заложили синто в основу нового государства.

Правительство Мэйдзи вывело синто из разряда религий. Это проявилось в том, что вначале в министерстве внутренних дел был создан отдел «святилищ и храмов», но он был разделён на два – отдел святилищ и отдел религии. К синто относились иначе, чем к буддизму и христианству.

К тому моменту уже была создана конституция Японской империи, гарантировавшая свободу вероисповедания. Синто выделили особо, чтобы, отделив его от других религий, принудить народ участвовать в синтоистских ритуалах как основе народной морали.

В Трёх дворцовых святилищах император выступал в роли священника-каннуси, почитая божеств-предков, духов императоров прошлого и всех божеств. Народ, почитая божеств, поклонялся и императору, который служит богам. Эта система сложилась в период Мэйдзи.

Вера, помогающая императору-символу

Говорят, что нынешний император очень серьёзно относится к обрядам поклонения в дворцовых святилищах. Это упоминалось в ходе дискуссий, касающихся его отречения; среди экспертов нашлись и такие, которые говорили, что ему достаточно заниматься только этими обрядами, а других действий от него не требуется.

Однако после начала периода модернизации императоры занимались далеко не только дворцовыми ритуалами. Хотя император Тайсё из-за болезни не мог в полной мере проявить себя, другие императоры проводили поездки по стране, а император Сёва после войны активно общался с народом. Нынешний император ездит с визитами поддержки в пострадавшие от бедствий районы, продолжает посещать места боёв Второй мировой войны и проводит мемориальные церемонии.

Кроме того, Конституция Японской империи наделяла императоров верховной властью, а Конституция Японии предусматривает выполнение императором ряда разнообразных государственных действий. У императора очень большая нагрузка. Конституция Японии определяет императора как символ государства и единства народа. При этом в Конституции нет каких-то особых правил, определяющих статус «символа».

Нынешний император в своём видеообращении к народу, в котором говорил об отречении, сказал, что он «каждый день искал должные способы быть императором, который определён в качестве символа». Причина этого заключается в том, что Конституция не даёт конкретного определения, что же такое император-символ, и императору приходится постоянно самому думать об этом. В качестве конкретных примеров в том же обращении он приводит «посещения разных регионов Японии, в особенности удалённых районов и островов».

Когда я прослушал это обращение, мне подумалось, что эти действия императора-символа, о которых размышляет император, напоминают «практику бодхисаттвы» или «заботу о других» в буддизме. Это действия, направленные на спасение других даже ценой собственной жизни. Император и императрица посещают пострадавшие от бедствий регионы как можно раньше, даже если там ещё сохраняется опасность, ездят на места боёв, где не всегда люди испытывают добрые чувства по отношению к императору. Его противники как-то бросали в него бутылку с зажигательной смесью. То, что он продолжает это делать даже в преклонные годы, говорит о той уверенности в правильности собственных действий, которую испытывают император с императрицей.

В синтоистском мировоззрении в силу самой его природы нет идеи самоотверженного спасения других. В буддизме же эти представления существовали с момента зарождения этой религии. В Сутре Лотоса, играющей важнейшую роль в японском буддизме, есть выражение фусяку симмё, «не жалеть собственного тела и жизни (ради других)».

У нынешнего императора нет права участвовать в политическом управлении страной. Однако, выступая в качестве символа, он нуждается в чём-то, что подкрепляло бы его действия, и тут на помощь приходит религия: естественным образом он ищет поддержки в буддизме, с которым были тесно связаны многие поколения его предшественников.

Фотография к заголовку: Императорская чета осматривает разрушения возле реки Кинугава после наводнения, 1 октября 2015 г. (© Jiji)