Скандал вокруг стволовых STAP-клеток выявляет проблемы в академической среде

Последние скандальные новости вокруг нарушений в научных публикациях ряда авторов, имеющих отношение к исследовательскому институту естественных наук RIKEN, вызвали редкий всплеск интереса СМИ к положению дел в японской науке.Фактически, этот инцидент выявил не только частные недостатки руководства научной деятельностью в Японии, но и проблемы науки, а также управления исследованиями в целом.

Скандал обращает внимание на целый ряд проблем

В фокусе внимания СМИ оказался лишь вопрос о том, сколько именно из 14 научных сотрудников, участвовавших в исследовании, несут ответственность за нарушения научных норм, в том числе плагиат, а также ненадлежащее обращение с данными либо их подтасовку. Однако в реальности дело затрагивает гораздо более масштабные вопросы. Во-первых, в большой степени проблему представляет собой поведение самих СМИ. Во-вторых, инцидент четко показал недостатки в системе рецензирования, которая изначально создана для того, чтобы гарантировать качество публикаций в т. н. журналах с экспертной оценкой публикаций, каким является Nature. И наконец в-третьих, обществу в целом не хватает понимания того, что такое наука и как функционируют научные организации, включая НИИ и научные журналы.

Что касается проблем с медиа, следует отметить, что с самого начала ажиотаж вокруг январской публикации в престижном журнале Nature о плюрипотентных стволовых STAP-клетках (stimulus-triggered acquisition of pluripotency) авторства группы из 14 ученых, был чрезмерным. СМИ как будто нашли себе историю с героями. Гордость, вызванная лидирующими позициями в научных исследованиях, является важной частью японской послевоенной самоидентификации, поэтому история хорошо продавалась. Проблема в том, что СМИ сфокусировались исключительно на героическом повествовании о том, как материалы исследований группы относительно молодых — а значит, многообещающих — ученых были опубликованы в известном научном журнале. При этом они забыли рассказать публике о том, как функционирует наука.

Когда одно за другим зазвучали сомнения в достоверности содержания научной публикации, разочарование, вызванное крушением иллюзий, оказалось столь же глубоким, сколь шумным был январский ажиотаж в СМИ по поводу революционного открытия. Средствам массовой информации следовало бы быть сдержанне в своих победных реляциях и поверхностных «сенсационных» репортажах, поскольку подобная чрезмерность может оказать медвежью услугу. А журналистам, большинство из которых имеет высшее образование, следовало бы знать, что абсолютно нормальный (и вполне ожидаемый) процесс состоит в том, что любая научная статья неминуемо подвергнется тщательному анализу уже после публикации. Ведь большинство ученых, работающих в той же сфере, разумеется, знакомятся со статьей только после ее выхода, после чего анализируют содержание и подтверждают либо опровергают результаты представленного авторами исследования. Поэтому в науке всегда стоит ожидать критики и дотошной проверки результатов работы, равно как и обнаружения не слишком приятной и удобной правды.

Популярный миф о «точной» науке

Тем не менее, необходимо сказать, что такой инцидент вообще не должен был произойти. Особенно в случае с престижным и рецензируемым журналом Nature. В обязанности рецензентов (признанных ученых в данной сфере, которым научные журналы направляют на рассмотрение поступающие статьи) как минимум входит выявить противоречия в работе, случаи плагиата, а также дотошно проанализировать статью на предмет ее качества в целом, адекватной структуры, писательских навыков автора и т. д. Тот факт, что авторитетный научный журнал Nature оказался не в состоянии даже обнаружить плагиат в статье, со всей очевидностью демонстрирует, насколько небезупречны процедуры рецензирования.

Хотя этот процесс официально должен быть анонимным, на самом деле он никогда таковым не является. Можно предположить, что количество ученых, проводящих исследования в области стволовых клеток в целом и STAP-клеток в частности, не слишком велико. Поэтому наличие необычно большой группы из 14 авторов для пары статей практически гарантирует, что рецензенты осведомлены, кому в данном случае принадлежит авторство. Если ученым или группе ученых, подающих статью на публикацию, повезет, рецензент может догадаться, кто является автором/авторами, занять благожелательную позицию и рекомендовать статью к публикации, возможно, даже не прибегая к тщательной проверке всех деталей. В худшем случае рецензент, зная автора статьи и не благоволя ему, может «завернуть» статью – даже превосходного качества. Обоснования для этого всегда найдутся.

Это ведет к третьей, самой масштабной проблеме – пониманию общественностью сути науки. Я думаю, что столь широкий резонанс в СМИ вызван именно тем, что публика до сих пор в основной своей массе верит в существование «точной науки». Многие разделяют академическую сферу на «естественные науки» и «гуманитарные дисциплины», считая, что в первом случае исследования точны и абсолютны, в то время как во втором случае исследования не являются точными или даже объективными. В японском языке разница между этими сферами выражена меньше: первые называются «естественными науками» [自然科学], а вторые – «гуманитарными науками» [人文科学].

Однако дело RIKEN доказывает, что не существует такого явления, как «точная наука». С учетом крупных объемов финансирования, которое выделяется на исследования в области естественных наук, а также потенциального освещения в СМИ, в естественных науках вероятность подтасовки данных значительно выше, чем в гуманитарных. Однако финансирование – не единственный определяющий момент. Как нам известно сегодня, в 19 веке «отец генетики» Грегор Мендель (1822–84) открыл законы наследственности, хотя его данные, записанные по время экспериментов, оказались недостоверными. Нам известно, что он никоим образом не мог прийти к своим знаменитым открытиям путем описанных им в своих публикациях экспериментов. Тем не менее, Мендель знал, что он на правильном пути, и исследователи сегодня соглашаются, что он находился во власти т. н. «предвзятости подтверждения», когда человек подтверждает ту информацию, которая соответствует его убеждениям, независимо от ее истинности. Возможно, бессознательно, он выбрал такие условия проведения своих экспериментов, которые с большей вероятностью принесли бы ожидаемые результаты (однако имеет место также и версия о том, что один из его ассистентов просто подтасовывал данные во время экспериментов). И хотя между предвзятостью подтверждения, которая оказывает влияние на подсознание исследователя, и намеренной подтасовкой данных существует вполне очевидная и явная грань, нет никакого сомнения в том, что естественные науки не являются ни точными, ни объективными настолько, насколько это широко принято считать.

Система, которая заставляет желать лучшего

Другая серьезная проблема, проистекающая из дела RIKEN, это вопрос плагиата, кражи интеллектуальной собственности. Пока не вполне понятно, насколько серьезны обвинения в плагиате в данном случае, но плагиат сам по себе является серьезной проблемой в современной науке и образовании по всему миру. В Германии, например, за последние три года двум министрам из правительства пришлось оставить свои должности, потому что в их докторских диссертациях были обнаружены элементы плагиата. Один из студентов автора этой статьи недавно стал жертвой плагиата, когда его диссертация была подана в американский университет и в итоге оказалась в Интернете. Тому, что плагиат является серьезным нарушением правил, даже не говоря о моральной стороне вопроса, студентов учат на самом начальном этапе высшего образования. Во многих ВУЗах по всему миру пользуются такими средствами защиты от плагиата, как Turnitin. Тем не менее, судя по всему, даже в таких престижных научных заведениях, как RIKEN или университет Васэда, которые вовлечены в текущий скандал, ситуация оставляет желать лучшего. Исключительно важно использовать все возможные средства для повышения у студентов и молодых исследователей степени осознания того факта, что плагиат является отнюдь не безобидным жульничеством, а самым настоящим воровством.

Подводя итог, хочется отметить, что текущий инцидент не является уникальным случаем нескольких сомнительных научных материалов.Он стал лакмусовой бумажкой, выявившей глубокие проблемы в науке в целом. Средства массовой информации могли бы принести куда больше пользы, если бы сосредоточили свое внимание именно на этих проблемах, а не на потенциальных промахах отдельных исследователей. К сожалению, судя по всему, из-за иерархической структуры академических кругов и кратковременного характера освещения событий в СМИ, будут предприняты лишь отдельные символические шаги для выхода из текущего скандала, и более глубокого и тщательного расследования связанных с ним обстоятельств не последует.